Сказки и были Безлюдных пространств

Крапивин Владислав Петрович

Он удивлялся, сколько вокруг незнакомого. Пестрые, похожие на теремки магазинчики и ларьки, бело-синие, длиннющие автобусы новой марки, шумный фонтан в сквере к Театра кукол; узорчатая часовенка с позолоченными луковками, выросшая напротив музея… Потом вдруг опять притих. Потому что увидел электронный календарь на фасаде Центральной почты. Число, месяц и… год. Совсем не тот год, в котором он, Кей, поехал в лагерь «Три богатыря».

Он потерянно оглянулся на Нитку.

— Это… что? Это, значит, правда, да?

— Наконец-то до

тебя дошло, — сказала она. Не сердито, а даже ласково.

Кей с минуту шел с опущенной головой. Потом спросил полушепотом:

— Значит, Вальки в самом деле больше нету на свете?

Нитка вздохнула, положила ему на плечо ладонь. Артем тоже, со своей стороны. Кей мягко выскользнул из-под ладоней, остановился. Повернулся на месте. И вдруг, ни на кого не обращая внимания, медленно перекрестился на золоченый крест часовенки, который блестел в конце квартала. Артем и Нитка переглянулись. Кей же, обернувшись к ним, глянул с легким вызовом.

— Ну, пойдем. Нам же в «Детский мир», — осторожно напомнила Нитка.

И пошли.

— Тём… а ты, значит, в самом деле был на войне? — Кей взглянул на него быстро и насупленно.

— Да. Я же говорил…

— А у тебя… тоже погибали товарищи?

— Тоже. Там многие погибают. И товарищи, и враги…

Дернуло же мальчишку спросить про это! День помрачнел, а в толпе будто мелькнули перекошенные плечи и широкий затылок Птички. И на душе сразу тоскливая зябкость… Но тут, сверкнув уличными отражениями, распахнул перед ними стеклянные ворота главный детский универмаг.

Нитка самозабвенно кинулась к прилавкам и полкам. Чтобы «одеть обносившегося беспризорника с ног до головы». Все ей казалось нужным: рубашки и футболки, джинсы и шорты, курточки и свитера.

Кей наконец рассудительно «затормозил» сестрицу:

— Ты кто? Миллионерша? Да и куда мне столько? На лето мне хватит этого, — он дернул на бедре бахрому. — А к осени я из всего, что купишь, вырасту.

«Вырастешь ли?» — кольнула Артема опасливая мысль. Но, к счастью, не сильно — много было вокруг веселой суеты.

Нитка, конечно, купила кое-что для брата, но в пять раз меньше, чем собиралась.

— А еще надо платье, — заявил Кей. — Да не мне, Лельке! А то она совсем в лохмотьях…

Справедливость этого требования никто не оспорил. Нитка выбрала красное с белыми лошадками платьице. Потом сунула свертки в пластиковый пакет, велела нести Кею. Здесь же пришлось приобрести две дешевые но просторные сумки — для других товаров. Покупок-то надо было сделать ого-го сколько!

В спортивном отделе купили три походных надувных матраса — надо же на чем-то спать, пока нет настоящих кроватей. А еще нужны были простыни, посуда. Лампочки, крючки для вешалки и… в общем, все и не вспомнишь.

Вернулись на Пустыри с раздутыми сумками и комплектом разборной садовой мебели (стол и табуретки), который Артем, как индийский кули, тащил на голове.

3

С покупкой

мебели можно было и не спешить. Полка ходили по магазинам, кто-то позаботился о новоселах. В самой маленькой комнате стояла раскладушка — видимо, для Кея. В той, что побольше — старомодная широченная кровать с медными шишками на железных спинках и панцирной сеткой — немного ржавой, но вполне целой. Здесь же вздыбился под потолок платяной шкаф — перекошенный, обшарпанный, зато с зеркалом в дверце. А в «главной» комнате поселился раскоряченный дощатый стол в окружении разномастных табуретов.

На столе блестели две эмалированые кастрюли и несколько щербатых тарелок.

Пока Артем, Нитка и Кей оглядывались, появилась Лелька. Пыхтя и выгибаясь назад, она притащила куст герани — он рос в жестяной прямоугольной банке из-под испанских маслин.

— Вот. Баба Катя сказала, что это вам для красоты.

Герань с благодарностью водрузили на подоконник. Лельку одарили платьем. Она обомлела от счастья. Размахивая платьем, как знаменем, помчалась к своей хибарке:

— Баба Катя, смотри!

Потом она явилась опять, в обновке, и принялась помогать. Вместе мыли полы, застилали постели, делали из старых газет временные занавески, передвигали мебель.

— Лелечка, кто же это столько добра нам подарил? — радовалась Нитка.

— Ну, кто-кто! Люди! — Лелька, пользуясь передышкой, крутилась перед зеркалом шкафа.

«Люди Безлюдных пространств», — мелькнуло у Артема. И почему-то стало чуточку грустно. Кей разъяснил:

— Здесь в старых домах можно много всякого добра отыскать. И на свалках…

Нитка сказала, что хорошо бы все-таки обойтись без свалок. Кей встал перед зеркалом позади Лельки.

— Ну, вся извертелась. Красивая, красивая… — Ниткиным гребнем он решительно расчесал Лелькину кудлатую голову. — Вот так еще лучше. Только отмыть бы тебя как следует…

— Как тебя? — простодушно спросила Лелька. Вот пролаза! Все-таки подглядела! Кей с досады снова взлохматил ей голову. Лелька не обиделась. Ее отражение смотрело на Кея бесхитростно и преданно. Потом она обернулась, облапила своего строгого друга поперек груди. Кей смущенно оглянулся на Нитку и Артема: что возьмешь с малявки…

Ужин сварили на камельке. Кей с приятелями сложил его из кирпичей недалеко от крыльца. Кстати, среди приятелей оказался и Ванюшка — тот пацан, которого Артем проводил мимо «хипарей». На будущее мальчишки обещали поискать на свалках электроплиту. «Здесь всякого добра полно»! Конечно, старого, но исправного! Мы и холодильник вам найдем!»

И нашли через несколько дней. Грязно-белый, обшарпанный ящик, который трещал, когда включался, но холод вырабатывал исправно.

В общем, жизнь понемногу налаживалась. Полунищенская, но в то же время уютная. И бумаги на владение участком с домиком Артем получил без волокиты. В Городской управе только пожали плечами: