Сказки и были Безлюдных пространств
Шрифт:
– Ромка, ты готов?..
И все было как в прошлый раз!
Лестница, велосипед, стадион… Самолет. Кабина… Старт!
И редкие огоньки города внизу. И желтое небо на севере, и розовая луна – теперь уже совсем круглая.
– А спускаться будем у болота? Чуки разожгут костры?
– Да, – отозвался Серёжка из динамика. – Но не сразу. Сперва потренируйся в другом месте.
– Где?
– Вот здесь. Внизу…
К тому времени мы опять летели среди
– Вот на это поле и садись… Не бойся, там под туманом сразу твердая поверхность.
Я послушался. Убрал газ. Полого вел самолет вниз. Клочья тумана понеслись мимо кабины. Колеса толкнулись и побежали по чему-то гладкому. Все тише, тише. И машина замерла.
– Выбирайся, – велел Серёжка.
Я откинул дверцу. Самолетные колеса прятались в клочковатом тумане. Спускаться в этот туман было страшновато.
– Трусишка зайка серенький… – насмешливо пропел динамик. И… я оказался сидящим по грудь среди облачных хлопьев. На чем-то ровном и твердом.
А Серёжка – не самолет, а мальчишка – бежал ко мне, разгоняя эти хлопья ладонями. И смеялся.
Он сгреб меня, отработанным приемом кинул себе на спину, я обхватил его за плечи.
– Серёжка, мы где?
– На седьмом небе! Или на двадцать седьмом, не знаю!.. Здесь Туманные луга! Хочешь погулять?
– Без кресла? Тебе же тяжело!
– Нисколечко! В тебе теперь… облачная легкость! – И он заскакал со мной, как старший брат с малышом на закорках. А в клочьях тумана мерцали искры лунного света.
– Серёжка! Значит, мы на высоте?
– Еще бы! На высотище!
– Здесь тоже Безлюдные пространства?
– Конечно! Только другой слой!
– Четвертое измерение?
– Не знаю! Может, сороковое! – Он все скакал, вскидывая ноги – так, что из тумана выпрыгивали его блестящие под луной коленки… И вдруг – скользящее торможение! Словно Серёжка проехался по льду.
– Ой!! – завопил я. Потому что перед нами открылся черный провал. Бездна. Все ухнуло и задрожало во мне. А Серёжка осторожно качался на краю пропасти. Вместе со мной. – Упадем ведь!!
– Не бойся, Ром… Смотри, чуки внизу разожгли костры!
Я боязливо глянул из-за Серёжкиного плеча. Две цепочки оранжевых огоньков мерцали далеко-далеко внизу.
– А вон и главный знак, – озабоченно сказал Серёжка. В стороне от цепочек горел составленный из костров пятиугольник.
– Почему он главный? – прошептал я, замирая. Уже не от страха, а от предчувствия новой сказки.
– Потому что чуки починили тротуар… Скорей!
Серёжка оттащил меня от провала. Довольно бесцеремонно ссадил со спины на твердое. И… я без всяких карабканий очутился в пилотском кресле.
– Ловко я научился? – довольно спросил Серёжка из динамика.
– Ага, ловко… А что теперь?
– Запускай! Полетели…
Я
– Садись, Ромка…
Я умело, уже без опаски, посадил машину у Мельничного болота. И сразу оказался на прохладном песке. Темные мохнатые чуки бросились было прочь, но один робко задержался.
– Иди сюда, мой хороший, – сказал я ему, словно знакомому коту.
Он подковылял на лапах, похожих на корни выкорчеванного пенька. Я погладил его по косматой макушке. Чука пофыркал и заспешил прочь.
Подбежал Серёжка. Встал надо мной, переступил на песке и сказал глуховато, словно издалека:
– Ромка… Хочешь теперь в Заоблачный город?
– Конечно хочу! Летим!
– Туда нельзя лететь. Надо пешком. Вон там…
Он показывал на знакомый тротуар, тянувшийся от коллектора. Теперь другой конец тротуара не прятался в темном саду. Светящейся ломаной лентой доски поднимались над черной чашей и наклонно уходили в небо. Оно стало темно-зеленым, с редкими звездами. Тротуар вдали делался тонким, как нитка, и терялся среди звезд.
– Это же очень далеко, – прошептал я.
– Не очень… – Серёжка взял меня на руки. Не посадил на спину, а держал перед собой. Я левой рукой обнял его за шею.
Серёжка ступил на упругие доски. За спиной у нас потрескивали костры. Я чувствовал, как чуки смотрят нам вслед.
Серёжка подхватил меня поудобнее и понес. Вверх, вверх…
И скоро земля осталась далеко внизу.
Заоблачный город
Теперь это был не тротуар, а повисший в пустоте дощатый мост. Бесконечный. Узенький, шаткий, без перил. Серёжка балансировал и качался на нем. И я качался – на руках у Серёжки.
Но большого страха не было. Так, некоторое замирание под сердцем. Скоро все стало привычным. И чтобы показать, что мне вовсе не боязно, я спросил небрежным тоном:
– Как же они тут держатся, доски-то? Совсем без подпорок…
Земля была далеко внизу, она угадывалась там сгущенной тьмой, в которой дрожали одинокие огоньки. Внизу, вверху и со всех сторон висели просвеченные луною кучевые облака (а самой луны я не видел, где-то пряталась).
Серёжке было тяжело, поэтому он ответил не сразу:
– Местами есть подпорки… Посмотри…
И правда, я тут же разглядел, что снизу из облаков торчат кое-где всякие сооружения. Иногда – решетчатые стрелы кранов, иногда – кирпичные заводские трубы или верхушки похожих на домны башен. А в двух местах я увидел светлые (наверно, мраморные) колонны – вроде тех, какие окружают греческий Акрополь…
Но, конечно, эти опоры были не по правде, а для видимости. Может, для того, чтобы путь не казался очень опасным…
Серёжка споткнулся, остановился на миг.