Сказки и рассказы Светланы Щелкуновой
Шрифт:
Нет, если бы Аркадий Елагин был таким, Михей нашел бы, как оградить от него Вареньку, спас её.
Год назад тайком от Вареньки Михей явился на концерт Елагина. А чего прятаться! Да, запрыгай он перед самым её носом, не заметила бы! Она прислонилась к равнодушной стене возле сцены. Смотрела, упоенно запрокинув голову, с полузакрытыми глазами и немыслимой улыбкой. Первая же песня раскачала его из стороны в сторону, проникла внутрь и вернулась обратно из самого сердца, как будто это он сочинил ее. Все вокруг стали родными и не осталось в битком набитом зальчике ни одного человека,
Вот в пьесах все просто и ясно. Герой победит злодея, Принцесса поцелует героя, и они будут жить долго и счастливо, да ещё и умрут в один день. А в жизни, где эти коварные злодеи? Побеждать некого. Все вокруг замечательные люди. А Варенька несчастлива. И остаётся только напиться – в стакане утопиться!
В этот раз напиться не дала Элла. Пришла, как всегда, без звонка. Куклы разбежались. Не то, чтобы они не любили Эллу, ведь хозяин всегда после неё добрел. Просто они не умели с ней играть, а она считала, что Михей занимается глупостями, что ему давно пора стать администратором приличного театра. Но все же Михей ей нравился, потому что всегда был чуток и нежен. А какой женщине не хочется нежности, черт возьми! И чуткости.
Утром Михей, возвращаясь из магазина, опять налетел на Люсьену.
– И когда это кончится! – жаловалась дворничиха. – Все падают и падают, падают и падают, а я – убирай!
– А Вы не убирайте! – робко посоветовал он.
– Тоже мне, умник! Это ж сама губернаторша приказала! Чтобы заразы никакой не было, ясно? – и тихо добавила. – А твоя-то заболела, на работу не пошла.
– Элла? – удивился Михей. Когда он уходил, роскошно развалившаяся поперек кровати Элла выглядела даже слишком здоровой, да еще и храпела.
– Дурак ты, Михей, или прикидываешься? Варька твоя захворала.
Захватил из дома банку с вареньем, Трубадура, Принцессу с Бедняжкой Нелли и – к Вареньке. Она и вправду температурила. И, судя по торчащему из-под одеяла носу, на варенье надежда слабая. Пришлось сгонять за водкой, которая всегда имелась в запасе у Люсьены, недаром она слыла волшебницей.
– Это Варька у стены холодной простудилась, на концерте, – заахала Принцесса.
– Теперь у нее воспаление легких будет, и она умрет, – захныкала Бедняжка Нелли.
– Не будет. Мы ее сейчас водкой разотрем.
Варенька водкой растираться наотрез отказывалась: стеснялась. Пришлось Михею с Трубадуром отвернуться. Куклы принялись за работу. Больная от щекотки хихикала, а Михей поймал себя на том, что подглядывает в стекло от серванта. Устыдившись, он зажмурился изо всех сил, так что голова закружилась.
Воспаления легких не случилось, но болела Варенька три недели. Михей перебрался
Варенька тосковала по Аркадию. Одуванчик из желтого стал белым, то ли поседел от печали, то ли просто время пришло. В огромных Михеевых носках и его же полосатой, подвернутой со всех сторон пижаме, она походила на несовершеннолетнюю арестантку, осужденную за любовь и заключенную в эту самую любовь, как в тюрьму. «Гражданин судья, ты ведь хочешь, чтобы тебя ТАК называли, – мысленно сердился Михей и тут же принимался упрашивать, – смилуйся! Ну, неужели ты приговорил ее к любви пожизненно? Не мучай. Отпусти… Хотя бы ради белого одуванчика».
Через три недели Варенька, проснувшись в семь утра, заявила, что абсолютно исцелилась. Дождь, который шел два дня, внезапно прекратился. Солнце шпарило сквозь занавески, батареи раскалялись. Михей неодобрительно заворочался на раскладушке:
– Тебе только так кажется! Могут быть осложнения!
– Какие еще осложнения! Завтра концерт, а я здорова. Спасибо тебе, Михей! И вам тоже, – кивнула она куклам.
Михей вздохнул, сложил раскладушку и велел всем собираться домой.
Хорошо, что день был занят, и следующий тоже: они готовился к премьере, – мыли полы, приколачивали декорации.
– Не пришла! А ведь всегда после концерта прибегала! – беспокоились вечером куклы.
– Может, Хозяина не хотела перед премьерой отвлекать?
– Ну, скажешь тоже, когда это она о Хозяине заботилась?! Даже и не позвонила! А ведь он – весь на нервах. Я тоже такая нервная, такая нервная, – затараторила Принцесса.
– Заткнитесь, уроды! Спать мешаете! – Михей бабахнул дверью. Кусок штукатурки отлетел прямо на Дракона. Принцесса шлепнулась в обморок.
На премьеру Варенька всё же пришла, заняла любимое место в седьмом ряду.
«Я расскажу вам сказку. Жила была девочка. У нее не было ни отца, ни матери, а значит, и её тоже не было. Стало быть, сказка не про нее, а про одну очень капризную принцессу…»
Пьеса удалась на славу. За полтора часа куклы спешили прожить жгучую, как внезапный фейерверк, чужую жизнь и концу ужасно утомились. Больше всех устал Михей. Она кинулась к нему, чтобы вытереть пот со лба, уронила платок, подняла, смутилась. Ангелы в ее глазах водили хороводы и сияли так, что смотреть на них было нестерпимо больно.
– Я счастлива, – улыбнулась Варенька виновато.
Позже на кухне рассказала, что болезнь пошла ей на пользу. Вечно летающий в облаках, Аркадий заметил ее отсутствие. А когда увидел после концерта, признался, что её не хватало все это время. «А потом, поцеловал и шепнул: «Ты просто будь для меня, Варенька!» Представляешь, он запомнил моё имя! Я нужна ему! Ну, что ты стоишь как истукан? У тебя чай есть? Пусть куклы ставят чайник!»
Но куклы падали на пол, спичка не зажигалась, чашка разбилась. В конце концов, это всего лишь куклы!