Сказки иных миров
Шрифт:
– - Здесь глубоко у самого берега, -- глядя вниз, пояснил Реймун.
– - Метра три или четыре точно есть. К тому же, очень скользко.
Про скользко я поняла сама и без чужих подсказок, когда мы начали спускаться по резко уходящей вниз тропинке, ведущей к бережку. Обувь скользила по накатанной, но Сальвер ступал как-то по-особенному, правильно. Как именно это "правильно", я понять всё никак не могла, но старалась изо всех сил не упасть. Опасный спуск казался бесконечным. Блестел на солнце четырёхлезвенный тормаш, покачиваясь в
И нет, я ещё один эксперимент по воскрешению идиотов проводить не хочу.
Сам бережок оказался не менее скользким, как и тропинка. Приходилось стоять на одном месте, пока Реймун на свой тэ ловит симпатичных бежево-коричневых крабов, вскрывает лезвием хитиновый панцирь, прокалывает тело и кидает на разложенную зелёную тулузу, покрывающуюся пятнами крови. Где-то на четвёртом я заметила, как Реймун исподлобья наблюдает за мной, отмечая каждое изменение в мимике лица. Если деревенские могут позволить себе убить животное, то аристократы приравнивают это убийство к убийству человека. Они не отличают необходимость пропитания от насилия из удовольствия.
Сальвер, как мне кажется, остался доволен. Во-первых, как любая порядочная женщина, я должна была завизжать и грохнуться в обморок. А заодно, видимо, сразу в глубоководную реку. Во-вторых, страх. Если бы он заставил себя бояться, то мне бы не пристало вести себя как самый важный гость, титулованный аж выше царя. А в-третьих, покорность. Красивая женщина моих способностей, выполняющая любую прихоть... это уже не только в-третьих, но ещё и в-четвёртых. Охамел, мальчишка, и останавливаться в своих амбициях не собирается.
– - И чего ты хочешь?
– - не выдержав напряжения, я спросила, приблизившись к краю бережка, поближе к мёртвым крабам.
Вот поднимемся наверх, зажарим на костре. Вкуснотища!
– - Я хочу стать царём.
Эта коротенькая фраза прозвучала настолько твёрдо и уверенно, что я в первое мгновение шокировано замерла. Может, мне это послышалось? Реймун Сальвер, известный тормаш, хочет сместить с престола царя? Подождите-подождите. Мне это, действительно, не послышалось? Зато Реймун совершенно не удивлён моей реакцией на столь безумную идею, воплотившую в себе фантазию "унижай и властвуй". Понимаю, что ещё немножко, и я сойду с ума. Поначалу тихий, но становящийся всё громче и громче истерический смех вырывался наружу. Обиженный в лучший чувствах Сальвер смеяться не стал -- он толкнул меня в воду.
Splash!
***
Удивительно, но вместо тяжести воды я ощущала воздушную лёгкость. В этот момент не существовало ни меня, ни тела,
За окном брезжил рассвет.
С большим трудом встав с койки, заправленной бледным цветастым постельным бельём, я подошла к окну. Знакомый унылый пейзаж и редко, но шумно мелькающие по асфальтовым дорогам машины... Не верить глазам не было ни единой причины, но и довериться им сразу не могла. А сердце всё равно наполнилось теплотой и спокойствием -- не сумасшедшая. В коматозные галлюцинации поверить проще, чем осознавать существование каких бы то ни было параллельных миров. Просто сны. Просто игры разума. Никаких Сальверов и эльфов не существует в помине.
Лёгкое чувство голода заставило улыбнуться. Это не отсутствие аппетита и не зверская жажда "жрать" -- обычное состояние пустоты в животе после ночи. Как и предполагала, я просто-напросто нахожусь в больнице после несчастного случая. Погладив себя по животу вверх-вниз, замерла, сомкнув руку в кулак: я резко подняла футболку и пришла в ужас -- на месте нижней пары рёбер полоска уродливых шрамов. Элементарное перемещение -- сделать два-три-четыре шага -- давалось с трудом, но приходилось пересиливать "не могу" и расхаживаться.
На улице -- осень.
Слишком рано, раз уж только рассветает, но лечащего врача не застать. Хирурга -- тем более. Страшно подумать, что в тот день случилось на самом деле. Желая абстрагироваться, я ковыляла из угла в угол, восстанавливая координацию. Заторможенность реакции, тяжесть в теле -- последствия не сорока лет, нет, но месяца без движения точно. А палата маленькая, зато одиночная. Что ж они так расщедрились? Или четырёхместных палат не осталось? Родители вряд ли в состоянии оплачивать подобную роскошь среднего класса в местной, судя по виду из окна, центральной больнице.
В происходящее верилось с трудом, но радость избавления затмевала разумные доводы. Неужели смерть в том мире стоила возвращению в реальный? Если бы я только знала -- давно бы наложила на себя руки. Чертов Сальвер! Он столкнул меня в воду, а сейчас и не знаю, хочу ли его поджарить или поблагодарить. За размышлениями и тренировкой по обычной ходьбе пролетало время: за окном рассвело и редкий машинный гул спешащих на работу людей практически стих. В спальном микрорайоне, на улице, на которой размещен приемный покой, проезжает только один номер маршрутного автобуса.
Постепенно больница просыпается. В коридоре возникают неспешный топот и лениво-медленные голоса разносящих утренние лекарства медсестер. После будет завтрак, а как питалась я, будучи в бессознательном состоянии? Вены исколоты иглами от капельниц. Замок в двери щелкнул и в палату вошла низенькая старушка лет под семьдесят и тащила за собой стойку для капельницы и пакет с физраствором в другой руке. Почему коматозницу заперли на ночь? Палаты обычно не запирают на ключ. Процветают домогательства и изнасилования?!