Сказки из жизни
Шрифт:
— Конечно, — с улыбкой ответил Андрей. — Ты уже совсем большая девочка. Почти совершеннолетняя.
— Через три месяца восемнадцать исполнится… Класс! А то я младше почти всех девчонок на курсе, хотя почти все — одного года рождения. У них, правда, шмотки классом повыше, но мне эти тряпки — абсолютно бим-бом. Веришь?
— Верю.
— Нет, серьезно. Вот выучусь, буду много зарабатывать, куплю маме дубленку. А то она мерзнет очень в своем пальто синтетическом. Мы — бедные, а сейчас стыдно быть бедными, правда?
— Кто тебе сказал такую глупость?
— Я сама вижу…
— Что ты видишь?
— Как
— Глупости, малыш! Нормальные люди смотрят на лицо, в крайнем случае, на фигуру, а вообще-то в человеке главное — интеллект, душа. Вот ты, например, очень хорошенькая…
— Правда?
— Конечно, правда. Ты на маму похожа?
Жанна энергично затрясла головой:
— Нет! Мама у меня красивая: такая блондинка с серыми глазами. Только она очень устает на работе. И плачет часто.
— А… папа?
— А я его не помню. Да и мама официально не замужем. Хотя еще совсем молодая, ей сорока нет.
— Почему же она снова не вышла замуж?
— Из-за меня, наверное, — пожала плечами Жанна. — Бабушек у нас нет, а я в детстве болела много. Даже в больницу меня клали. Вот там я и научилась из пластилина лепить… Ой!
Увлекшись, Жанна излишне резким движением руки смахнула на себя почти половину вазочки со сложным малиново-шоколадным сооружением, которое тут же оказалось у нее на джинсах и футболке. Она стала было вытирать бумажными салфетками, но руки ее не слушались, да и пятна становились только больше и грязнее. Только тут Андрей понял, какую совершил ошибку, напоив этого ребенка шампанским.
— Так, — безапелляционным тоном сказал он. — Сейчас поедем ко мне, переоденем тебя во что-нибудь сухое. В таком виде тебе домой нельзя.
— А жена не заругается? — совсем по-детски спросила Жанна.
— Я не женат. А мама сейчас отдыхает в санатории, так что дома только Аля, а она у нас девушка с пониманием.
— Аля — это твоя сестра? — все еще пыталась прояснить обстановку Жанна.
— Домработница, — сухо ответил Андрей. — Пусть тебя это не волнует. Сейчас я попрошу вызвать такси, и через десять минут будем дома.
Он, конечно, погорячился. Дома они оказались не через десять минут, а почти через полчаса, за которые Жанну окончательно развезло, она то хихикала, то всхлипывала, и ничего путного, в том числе и своего домашнего адреса, сказать была не в состоянии.
Андрей любил пьяных женщин ничуть не больше, чем все остальные нормальные мужчины. Но в данном случае он, во-первых, чувствовал собственную вину (кто же знал, что в наше время еще сохранились девицы, почти до восемнадцати лет не пробовавшие спиртных напитков), а во-вторых, было бы слишком жестоко сдавать девчонку в таком виде на руки матери. Тем более что в разгар рабочего дня ее вполне могло не быть дома.
К себе в квартиру Андрей внес Жанну уже почти на руках: ноги категорически отказывались ее слушаться. Аля, то есть Алевтина, работавшая у Лодзиевских чуть ли не всю жизнь, восприняла неожиданную гостью хоть и без восторга, но с пониманием. Первым делом, отправила Андрея восвояси, содрала с Жанны испачканную одежду и засунула в стиральную машину, а саму «пострадавшую» постаралась кое-как протрезвить.
Конечно, Жанну, наконец, вырвало — и немудрено, после стольких
— Ну, и как это прикажешь понимать? — поинтересовалась она у своего любимца, проделки которого давно привыкла прикрывать от строго материнского ока. — Это кого ты привел? То есть принес?
— Аля, поверишь, сам не знаю, — рассмеялся Андрей. — Знаю, конечно, как ее зовут, знаю ее фамилию и то, что она учится на первом курсе архитектурного. Мама у нее молодая и красивая, а она сама влюблена в меня давно и по уши. Вместе со всем своим курсом.
— Где же она так назюзюкалась?
— Не она назюзюкалась, а я, дурак, напоил ее. Бокала шампанского хватило бы за глаза, но я налил ей второй, который она тоже радостно выпила. В результате мы имеем то, что имеем. Девочка впервые в жизни попробовала спиртное.
— Ну да? — усомнилась Алевтина. — Хотя если с двух бокалов шампанского… может, так оно и есть. А ты о чем думал?
— О том, что у нее очень красивые глаза.
— Интересная мысль, — хмыкнула Алевтина. — Хорошо, что их сиятельства отсутствуют. А то у кого-то тоже были бы глаза по плошке.
За глаза Алевтина хозяйку только так и называла, даже в разговоре с Андреем. И то сказать, Ада Николаевна уже так достала всех в доме своими великосветскими замашками, что когда она отбывала в очередной санаторий или на отдых за границу, облегчение испытывали все. Кроме гостей, которым не хватало блистательной Ады на еженедельных приемах, которые, стиснув зубы, устраивал Андрей. Мать ни за что не простила бы ему малейшего отступления от традиций.
— Ну-у, если бы Ада была дома… — протянул Андрей.
— И что бы ты делал?
— Понятия не имею. Наверное, отвез бы к кому-нибудь из приятелей.
— И опозорил бы девчушку, — подвела итог Алевтина. — Ладно, все к лучшему. Их сиятельство прибудут только через две недели, так что гуляй, мышь, пока кошки нету.
— Кто тебе сказал, что Жанна здесь пробудет две недели? — изумился Андрей. — Проспится, попьет кофе, и я провожу ее домой.
— Ну-ну, — скептически сказала Алевтина и ушла по своим делам.
Жанна проспала до глубокого вечера. Уже и одежда ее была выстирана и даже отутюжена, и не только кофе Алевтина приготовила, но и ужин состряпала, а девочка все спала. Пару раз Андрей тихонечко заходил в гостевую, намереваясь неожиданную гостью разбудить и реализовать свои благие намерения, но… Но что-то мешало ему нарушить безмятежный сон смуглянки с длинными ресницами, которая во сне казалась вообще ребенком.
А когда она, наконец, проснулась и робко вышла в кухню, изрядно поплутав по огромной квартире, то даже у Алевтины дрогнуло сердце. Жанна выглядела такой смущенной и буквально раздавленной произошедшими событиями, что спешно вызванному из его комнаты Андрею пришлось приложить немало усилий, чтобы хоть чуть-чуть ее развеселить. Наконец, он предложил ей посмотреть по видику новейшую комедию, за которой гонялась вся Москва.