Сказки из жизни
Шрифт:
— Надеюсь, ты не ее преподаватель? — поинтересовалась она.
— Я читал на их курсе несколько лекций всему потоку.
— А где вы познакомились?
— В институте, — пожал плечами Андрей. — Ты не заметила, что внешне Жанна очень на тебя похожа?
— Что-о?
Изо льда, содержащегося в этом коротеньком вопросе, можно было бы сделать хоккейное поле с двойным покрытием.
Жанна поняла: одной этой фразой Андрей испортил все, что, казалось, только-только начинало достигаться. Чтобы ее, Аделаиду Николаевну Лодзиевскую, признанную, голубых кровей,
— Я хотел сказать, что мне всегда нравились смуглые брюнетки с темными глазами, — поторопился исправить свою оплошность Андрей. — И ничего больше.
— Ах, ну, если в этом смысле…
Ада Николаевна была слишком светской дамой, чтобы устраивать крупные разборки полетов в первый же вечер.
Расстались мирно, правда, потом Жанна долго рыдала на плече у Андрея и причитала, что не понравилась его матери, что она ни за что не позволит им пожениться и вообще ей страшно. Андрей ее точку зрения разделял лишь частично.
— Конечно, она с большими странностями, — тихонько говорил он, поглаживая Жанну по плечам и спутанным волосам, — но постарайся ее понять. Давно овдовела, единственный сын, никаких любовников…
— Ты уверен? — на секунду перестала всхлипывать Жанна.
— Не только я. Мама в этом плане безупречна. И вдруг мы с тобой, как снег на голову: здравствуй, мамочка, мы женимся! Она, естественно нервничает…
Жанна покачала головой с огромным сомнением. Меньше всего Ада Николаевна производила впечатление нервной особы, скорее, поражала безупречной, почти ледяной выдержкой. И еще производила впечатление женщины, абсолютно не способной на любовь: ни материнскую, ни какую-нибудь еще.
— Она меня возненавидела, — снова зарыдала Жанна.
— Не преувеличивай. И потом не в характере мамы нежничать и сюсюкать. Я бы крайне удивился, если бы она бросилась тебе на шею с воплем: «Доченька! Наконец-то!». И внуков нянчить она никогда не мечтала. Не дозрела еще до этого возраста.
— А сколько ей лет на самом деле? — спросила Жанна.
— Только тебе скажу: ровно на девятнадцать больше, чем мне.
— Ей что — сорок семь?!?
— Ну да. Только не болтай об этом на каждом углу, хотя, в принципе, сложить два числа и получить нужную сумму не так уж и сложно.
— Но она выглядит не старше тебя!
— А это ее хобби: быть вечно молодой и прекрасной. Вот и поучись у нее, поспрашивай рецептики всякие, подлижись немного. Она любит рассуждать о том, что нужно по утрам обтираться льдом с ног до головы, и тому подобное.
— Льдом? — с ужасом переспросила Жанна. — Да я бы умерла в первую же секунду.
— Как видишь, от этого не умирают. Ну, у нее еще диета какая-то, точно не знаю, мы с ней об этом мало разговариваем.
— К внукам она точно не готова, — мрачно сказала Жанна. — И никогда не будет готова, если не произойдет какое-нибудь чудо.
Она, наконец, заснула, а Андрей тихонько вышел и отправился в свой кабинет. Ему позарез нужно было выпить чего-нибудь
Он зажег настольную лампу, достал из мини-бара в стенке бутылку кем-то подаренного бренди, налил себе большую рюмку и… поперхнулся первым же глотком. С дивана, стоявшего в дальнем конце комнаты, раздался негромкий голос:
— Ты уже выпиваешь в одиночку? Поздравляю.
Матушка в каком-то немыслимо-элегантном шелковом халате графитово-черного цвета с серебряными проблесками, сидела очень прямо, положив ногу на ногу, и рассматривала Андрея с каким-то удивлением, точно совершенно незнакомого человека.
— Я так и думала, что ты сюда придешь, — продолжила она, не обращая внимания на реакцию сына. — Все-таки мы очень давно знакомы…
— Почему ты не спишь, мама? — осведомился Андрей, ощущая знакомую с детства робость. — Что-нибудь не так? Болит что-то?
— У меня ничего и никогда не болит, — отрезала Ада Николаевна. — Во-первых, я поспала в самолете, а во-вторых… Ты считаешь, что все так? По-твоему, именно так должно было произойти мое знакомство с твоей будущей женой? Твой бедный отец наверняка перевернулся в гробу…
— К сожалению, не могу взять с него пример. В смысле, ему не пришлось знакомить тебя со своей матерью. Иначе я бы знал, как это делается в аристократических домах.
— Во всяком случае, не так, как это сделал ты. Твой отец сначала отвел меня в ЗАГС, а потом уже привел в свою спальню. И мы с ним познакомились не на улице. Впрочем, возможно, у твоей девушки это в обычае — так ловить кавалеров…
— Мама! Я — первый мужчина у Жанны…
— И это еще не дает никакой гарантии, что ты будешь последним и единственным. Девица, которая в первый же вечер знакомства ложится с мужчиной в постель… Впрочем, возможно, это твой идеал — уличная потаскушка. Жаль, мы с отцом стремились привить тебе несколько иные вкусы.
— Мама, как только ей исполнится восемнадцать, мы поженимся. Мы можем даже раньше, ее мама готова дать письменное согласие…
— Что за пожар? Она беременна?
— Мама, мы знакомы две недели. О какой беременности может идти речь?! Тем более, она была девушкой, я же тебе говорил…
— Как раз девушки быстрее всего беременеют. Я понесла тебя в первые же дни после замужества.
— Вот видишь…
— Что я должна видеть? Что тебя подцепила смазливая сопливая девчонка, как ты утверждаешь, похожая на меня. Да, согласна, тип тот же и мне даже несколько льстит твой вкус. Но…
— Но — что?
— Но спать вместе — это одно, а стать членом нашей семьи — совершенно другое. Ты подумал о том, как будешь знакомить ее с нашими друзьями? Да у нее манеры — приютского ребенка.
— Манеры — дело наживное, — тихо произнес Андрей, уже понявший, что «малой кровью» дело не обойдется. — Если бы ты взяла на себя труд…
— Стать гувернанткой, — ехидно закончила мать. — И не мечтай, своих дел по горло. Но, возможно, она освоит их сама. Возможно. Продолжит обучение в институте. Тогда можно говорить о браке.