Сказки неизвестных народов
Шрифт:
И через несколько дней из ворот дворца вышел еще один караван. На этот раз раджа не стал брать с собой придворных, зато повелителя окружал весь цвет его личной гвардии: пятьдесят храбрых и умелых воинов. А сзади на осликах ехали слуги, нагруженные инструментами и мешками.
Когда добрались до предгорий, раджа не сразу заметил дорогу наверх – пришлось поплутать по окрестностям. Но тропу вдоль карниза он нашел верно и дальше ехал очень довольный собой, веселясь при виде вытянутых лиц напуганных крутым подъемом слуг. Стражу его, конечно, такие пустяки не смущали.
Наконец прибыли к заветному месту. Раджа спешился и с торжественным видом приблизился к скале. Подняв руку, он слегка хлопнул
– О Великий!
Однако ничего не произошло. Раджа нахмурился: такого он не ожидал. Он выхватил из ножен меч, рукоятью стукнул о скалу и крикнул уже громче:
– О Великий!
Но и на сей раз скала не отворилась. Раджа заволновался: не хватало только остаться в дураках на глазах у своих же подчиненных! В ярости вырвал он из рук одного из стражников боевой топор и метнул его в стену, во все горло крича волшебное слово.
Скала не дрогнула.
Раджа уже был готов скомандовать слугам взяться за молоты и кирки, как вдруг слова приказа застыли у него на губах.
С оглушительным шумом распахнулась каменная дверь, а за ней стоял, почти подпирая головой потолок, огромный асур. Глаза его сияли, как два солнца, грудь была закована в сверкающий панцирь, а две руки из шести угрожающе сжимали огромный меч и не менее внушительный боевой топор. Грозно зарычал он, и слуги все как один попадали наземь со своих осликов.
Раджа почувствовал, как у него затряслись поджилки и язык прилип к гортани, – но храбрые стражи его не дрогнули и дружно наставили на великана копья, мечи и топоры, ожидая команды. Второй раз зарычал асур, и сорок из пятидесяти воинов, выронив оружие, упали на колени. Не удержался на ногах и сам раджа. Однако десять самых умелых бойцов устояли и, собрав последние силы, бросились в атаку. Раджа понимал, что сражаться бессмысленно и он должен отдать приказ к отступлению, – но страх сковал его по рукам и ногам. В ужасе смотрел он, как асур одним движением опрокидывает его воинов, словно пешки, и поражает каждого его собственным клинком. Потом все стихло.
– Скажи же что-нибудь, земной владыка! – раздался вдруг спокойный негромкий голос. – Или ты проглотил язык?
Раджа не сразу поверил, что это говорит ужасный великан, только что разгромивший отряд его лучших воинов и бросивший на колени его самого. Кое-как он выпрямился и изобразил приветственный поклон.
– П-прошу прощения, господин мой, что пытался вломиться в твое жилище, – но я не знал, что оно принадлежит тебе. Учитель, что привел меня сюда, ни словом о тебе не обмолвился.
– И это с его стороны в высшей степени достойно похвал, ибо я держу мое местопребывание в тайне и вовсе не хочу, чтобы обо мне ходили слухи среди людей. С тех пор как дэвы, которым вы поклоняетесь, заставили нас жить под землей, много тысячелетий провел я в этой пещере, обустраивая ее по своему вкусу – как всякое разумное существо, я люблю покой, красоту и уют. И, разумеется, не желаю, чтобы ко мне врывались без спроса.
– Но Бхагван Сингх…
– Послушай, – властно перебил его асур. – Лет сорок назад, когда Бхагван Сингх был молод, он исходил эти горы вдоль и поперек – и однажды встретился со мной. Я не любил людей, да и сейчас их избегаю – какие чувства могу я вызвать у большинства из них, кроме трусливой ненависти? Но его – наверное, от скуки – я решил испытать. Я старался напугать его – но понял, что, путешествуя, он давно привык рисковать и смерть его не страшит. Я показал ему свои сокровища – он смотрел на них как на морской песок. Я искушал его тайным знанием, которое дает власть над людьми, – оно его не интересовало. Тогда мы сделались друзьями, и с тех пор он раз или два в год приходит навестить меня, развлечь утонченной беседой и рассказать новости о мире и людях.
Великан в последний раз смерил раджу испепеляющим взглядом. Потом дверь закрылась.
Повелителю ничего не оставалось, как, собрав уцелевших людей, погрузить на ослов тела павших воинов и вернуться домой, чтобы устроить им пышные похороны.
Так был наказан раджа за свою алчность и вероломство.
Любимая кошка королевы
Водном отдаленном государстве жили-были король с королевой. Жили они, как полагается, в огромном дворце, новехоньком и отделанном по последней моде, а дворец тот стоял посреди великолепного парка, и чего только не было в том парке: и лужайки, и фонтаны, и цветники, и беседки – всего не перечесть! Ограда его была из высоких кованых прутьев с золочеными пиками и королевскими гербами – а сразу за ней начинался настоящий дикий лес, куда обитатели дворца не только никогда не ходили, но даже старались лишний раз не смотреть.
И была у королевы кошечка, совсем еще молоденькая, почти котенок, вся с головы до кончика хвоста снежно-белая – только на симпатичной мордочке чернело небольшое пятнышко. Королева ее очень любила и частенько с ней разговаривала, и кошечка, представьте, ей отвечала! – потому что в те времена и звери умели говорить, не то что сейчас. Так что были они настоящими подругами.
По утрам королева обычно пила чай у себя в спальне, а кошечка сидела у нее на коленях или вальяжно раскидывалась прямо на королевской постели – ей-то все было можно.
И вот как-то раз прекрасным погожим майским утром королева сидела за чашкой чая – надо вам сказать, это была ее любимая чашка из тончайшего пекинского фарфора, подарок самого китайского императора. А кошечка веселилась от души. Она никак не могла усидеть на месте и то носилась по подушкам, ловя собственный хвост, то каталась на спине, то залезала на шкафчик в углу и прыгала вниз… И в какой-то момент не рассчитала движение и – раз! – хвостиком задела чашку, та упала и разбилась. Королева же тем утром была не в духе и сильно расстроилась. «Вот растяпа! – воскликнула она. – Не желаю больше тебя видеть, убирайся вон из дворца, если не умеешь вести себя прилично!»
Кошечка, конечно, чувствовала себя немного виноватой – но не до такой же степени! И тоже обиделась не на шутку. Подумать только, ее гонят из дома из-за какой-то паршивой чашки! (Вслух она этого, конечно, не сказала, так как была хорошо воспитана.) Да, она уйдет! И пусть королева сто раз пожалеет о своих неосторожных словах!
Бочком проскользнула она мимо королевы в соседнюю комнату, где было открыто большое окно, и выпрыгнула наружу.
За несколько минут кошечка, как стрела, промчалась через весь парк, остановилась у ограды, пролезла между прутьями и осторожно пошла дальше.