Сказки о живом и мёртвом
Шрифт:
– Что Желудок? Подчинённый: что "верха" бросят - тем и довольствуется. Надо "верха" вразумлять - защищали Желудок Почки : Правая и Левая. В последнее время в Правой стал оседать песок, но поскольку песок, грозный предвестник камней, не задерживался - Правая особо не волновалась, но о дальнейшем житии задумывалась...
Пальцы рук.
Пальцы Ног проживали внизу, в вечном мраке и безвестности из-за любви Тела к чёрным носкам. Питай Тело любовь к носкам иного цвета - житие пальцев ног мало бы в чём поменялось:
– Нет
Пальцев на руках проживало столько, сколько и на ногах, но поскольку пальцам рук дозволялось браться за Голову и слегка отбивать что-то похожее на барабанную дробь - имелся повод заявлять остальным устройствам в Теле:
– Мы - особые, опора рукам, мы приделаны к рукам, без нас руки ничего не стоят, мы не те пальцы, что на ногах, выше, мы - добытчики пропитания, кормильцы и поильцы телесные! "Ножные" пальцы только на ночь свободу от обуви получают, а нас берегут от житейских неприятностей специальной обувкой: перчатками"! Защиту перчатками пальцы объясняли так:
– Перчатками охраняют от ужасных внешних условий! Особые мы, нужные, а потому и особая охрана!
– во время, после долгой и тяжёлой работы, когда Тело укладывало Руки вдоль себя и те набирались сил "на выполнение новых трудовых подвигов и свершений". Или на приём мзды.
Пальцы не имели слуховых устройств, но Природа не обошла милостью и некоторые экземпляры снабдила необыкновенной чувствительностью, позволявшей различать оттиски букв на бумаге, или "наколы" на уголках игральных карт.
Получая по внутренней связи информацию из центра "что прикажете делать" праворучные ("десничные") пальцы, глядя на левых братьев, дивились:
– Ну, совсем такие, как и мы, но почему не могут выполнять главную работу и живут "на подхвате" непонятно!
– леворучные не обижались, молчали, но когда мимо проплывала добыча - забывали упрёки братьев и старались хапнуть вровень с праворучными гордецами:
– Только нам, пальцам правой руки, отпущен талант перехвата проплывающей удачи - Левые не удерживали "правых" от перехвата и не считались кто "мало работает":
– Ребята, напрягись, хватай и держи, не упускай!
– и всё же правые были уверены, что они, как максимально нагруженные, должны уходить под "социальную защиту" раньше леворучных.
– Мы кормим Тело!
– заявлял Большой палец правой руки от имени всей пятёрки - Тело обязано с нами считаться!
– бывало, что в процессе работы правые ошибались и били молотком по левым без принесения извинений:
– Поди, одно дело делаем, вытерпят...
Противным поведением отличался Указательный палец правой руки:
– Левые не в полную силу трудятся, увиливают...
– с раннего детства помнил Указательный, как принуждал подниматься Руке не выше уровня глаз и указывать на предмет желания:
– Дай! Хочу!
– маленький, пухленький Указательный пальчик, не по-детски прямой и твёрдый, не допускал возражений и требовал немедленного исполнения приказа.
– Вырастет до нужного размера - большим командиром будет!
– правый Указательный размерами не отличался от левого, был всего лишь "правым", но этого хватало на вмешательство в жизнь братьев-пальцев.
– Судьба неумолима, но при старании и её подчинить можно, если постоянно и настойчиво указывать "пути общего развития и направление действий" - глядишь, по длине и Среднего обойду!
Братья-пальцы от младых ногтей не любили Указательного:
– Чего лезет во все дыры?! Всем указывает, а сам ничего не может, всю работу на других валит!
– жаловался Безымянный Мизинцу.
– Кто охраняет Тело!? Кто нажимает на спусковой крючок оружия!? Ты, что ли!?
– гордо и гневно вопрошал правый Указательный Безымянного - тебе вообще не положено рот открывать, у тебя имени нет!
– Указательный не знал, на каком теле проживает - мужском, или женском, а потому заявления о "нажатии спусковых крючков оружия в процессе защиты Тела" не впечатляли остальных обитателей верхних конечностей. Большой палец пресекал начинавшиеся споры:
– Мы - одна рука, а если будем ссориться - не объединимся в кулак и не отразим нападения посторонних пальцев. Каждый из нас обязан хорошо делать то, что может без осуждений "плохо работает".
Для всех пальцев время шло одинаково, но почему-то Указательный первым почувствовал утолщение и боль в месте крепления к Ладони:
– Понятно, перетрудился, большая нагрузка, никто и ничего без моих указаний не делал вот и результат... Такая боль, что разогнуться не могу!
– Контрактура Депюитрена...
– Безымянный не имел имени, но, странное дело!
– без ошибок ставил диагноз любому прихворнувшему органу.
– Кто таков Депюитрен? Француз? Он изобрёл болячку?
– Нет, не изобретал, всего-то рассказал о ней - братья дивились, но на вопросы:
– Вроде с Ладони никуда не отлучался, а когда и где набрался знаний в медицине!?
– Безымянный не отвечал.
– Знаешь диагноз - должен знать, как и лечить!
– паниковал Указательный - мне никак нельзя пребывать в скрюченном положении, без меня всё заглохнет и пропадёт!
– А это на любителя. Но можно и жить, как прежде - бубнил чуть слышно Безымянный - и почему сразу "пропадать"? Прежнее житие помнишь? Сколько указаний выпустил и сколько от них пустой, неоплаченной работы мы сделали? Нас слушал? Нет, вот и убавь указательную прыть, как нас учил, живи тихо - и проскрипишь больным суставом десяток лет. Лекарств, кои останавливают рост костей в старости - ещё не придумали, а те, какими надувают в аптеках - обманка. Было время твёрдости, непреклонности и уверенности в себе, а сегодня ты - старик...
– А где Сострадание и сестрица Жалость?
– Умерли. Первой скончалась Жалость, а через двадцать четыре часа, минута в минуту - и Сострадание следом...
Сказку о руках-тружениках следовало начинать с Большого пальца правой руки, но начата с Указательного:
– Не укажи я - сами не пошевелитесь.
Большой палец не был "большим" ни по величине, ни по "месту в обществе", назывался "большим" по месту нахождения на "бугре Венеры". Остальные Большому брату не завидовали:
– На отшибе живёт, в стороне, одиночка... Хотя и на "бугре Венеры", а толку? Редкий случай!