Сказки о живом и мёртвом
Шрифт:
– Бабуля, сколько жёлтеньких кругляшек спрятала?
– были и совсем ненужные рассуждения:
– "Золотой" - имя существительное мужского рода, но так бы назывался в кармане внука, а ежели подарен внучке - тогда всего лишь "монета достоинством в.... и весом ..... грамм золота такой-то пробы".
2.
Время шло, и в нём менялась только внучка, а спрятанная монетка оставалась неизменной, не теряла вес, хотя в мире золотых монет и случались паники:
– Тройская унция упала в цене!
– спрятанная монетка лежала в полном мраке "аверсом"
– "Чего волнуются? Никуда не упала, лежу там, где положили..." Бабушка ушла в мир иной, так и не посвятив внучку в нужную и полезную тайну: "где и сколько кругляшек хранит старушка"? И внучка никогда и никому не говорила о подарке:
– Никакого особенного богатства, не бог весть что, всего-то одна монетка...
Ах, сколько раз приходило желание пустить Монетку "в распыл" - и столько приходило возражение:
– Нет, не нужно тратить... Трудно жить, слов нет, но могут придти и худшие времена, тогда-то Монетка и выручит, а пока терпимо...
– хорошие времена менялись на средние, средние на плохие, "ужасные" задерживались, хранили Монету и не выпускали на сцену:
– Не время транжирить, похоже, будет ещё хуже - Монета соблюдала нейтралитет в суждениях о временах, "молчала в тряпочку" и ни разу не сказала владельцам:
– Я не какая-нибудь латунная монета, но золотая, опора и надежда худого времени, пора выпускать на сцену!
– а в ответ получала старую песню о худых временах в будущем, Выросла внучка, вышла замуж, выпустила в свет дочь... И дочь повторила мать, совсем, как в песне:
"... будут внучки потом,
всё опять повторится сначала..."
– единственная золотая Монета в семействе, как и прежде, перешла к внучке со старыми просьбами "беречь, не терять, никому не давать и потратить в трудное время..." - ничего иного у золотых монет не бывает...
Мораль? Нет морали, аморальная сказка... Хотя, не совсем:
– Граждане, храните деньги в Сбербанке, но золото только в кубышках!
Забор и Ветер.
"усадебная" сказка.
В первые минуты рождения сказки со стороны поступило предложение в названии поменять местами действующих лиц и исполнителей:
– Ветер – стихия вечная , неукротимая, разрушительная и грозная, уважаемая, а потому должна поминаться первой!
– Может, и так, но ветер налетел, дунул не думая , наломал что не устояло, осилил – и нет его , улетел . Кому плоды трудов устранять? А Забор стоит там, где поставили, не отступает, и заваливается или от старости, или от серьёзного урагана. С таричок
Ночной и мокрый осенний ветер ударил в щели между досками старого Забора и родил звук, особый и неслышимый человечьим ухом, наука такой "инфразвуком" называет, и мало кто из живых существ воспринимает инфразвуки.
Вечно юный Ветер, полный сил, летал, где хотел, гордился и радовался свободе, за что однажды и получил название
"вольный".
– Привет, старина!
– свистнул Ветер в заборные щели - вижу, стоишь не завалился. Сколько годов держишься? "Ветеран"! Охраняешь частную собственность, служишь? Не устал, не пора на покой? Ага, на свалку, тамошних обитателей греть старыми досками? Завалить?
– Летаешь...
– проскрипел ответом Забор - не получится завалить, меня завалить не у всякого фронтального получится, а ты косяком бьёшь и не сильно... Меня завалить - ураганный ветер нужен, не менее двадцати метров за секунду, что-то вроде "Глории".
– Да, уж, летаю, где хочу: "вольный" я!
– Какой ты "вольный"! Простакам насвистывай о своей "воле", а мне врать не нужно, в моей заборной голове ветер не гуляет. Не нагрей Солнце голову твою пустую - куда полетел и сколько крыш без смысла сорвал? Деревьев, родичей моих, повалил?
– Иначе скрипеть стал... Когда молодым был, новым и свежим, таких скрипов не слышал, а уж как на тебя налетал! Помнишь?
– Как не помнить... помню...
– Ну, ладно, стой, жди от хозяина благодарность за многолетнюю службу... Авось, дождёшься... До встречи!
– Ветер полетел далее и первые сотни метров думал:
– "Никакой благодарности от владельцев не получишь, старая и глупая гнилушка! Хозяин деньги приготовил на новый забор из рифлёного железа, а тебя, за многолетнюю службу - сожжёт, а золу по огороду развеет, любимую клубничку "Викторию" твоим прахом подкормит. Надо было завалить тебя..."
Забор, как и многие сородичи-препятствия - страдал бессонницей:
– Спящий забор - не забор, спящий забор всякий преодолеет!
– и вспоминал, как в конце лета, в сезон созревания всего и вся, появлялись худые, бледные юноши с безумными глазами, приникали к щелям и внимательно изучали огороженное пространство:
– "Не растёт ли мак"?
– как-то однажды, в начале лета, появилось пяток стебельков растения-отравы:
– Мак! Откуда взялся, кто сеял!? Точно не я, мой профиль - клубника! Интересно, интересно..." - тогда Забор подивился слабой сообразительности владельца усадьба, но пояснений дать не мог:
– "Просто: идёт юноша вдоль забора - и одним взмахом маковые семена забрасывает, о наркоманском будущем заботится... Не трактором землю пахать и не хлеб сеять...
Как-то, по прошествии двадцати лет, а такие сроки для заборов из один раз выкрашенных досок - "пожилые ближе к старым" - Хозяин, глядя на потемневшее от солнца и дождя ограждение, подумал:
– Старый, старый, смену готовить нужно, а денег нет...
– и оказал забору посильную помощь: насадил пред хилыми заборными досками живучее и буйное растение: хмель.