Сказки, рассказанные в октябре. Кельтские легенды – опыт традиционного нарратива

Лапкина+ Наталия

Данная легенда была выбрана нами для рассказа для того, чтобы коснуться двух важных для кельтских культур тем – темы отношений с морем и темы Иного Мира.

На этом этапе занятий дети уже достаточно привыкли к ежевечерним рассказам, стали чувствовать себя более естественно и расслабленно, вследствие чего начали задавать вопросы по ходу повествования. Таким образом, вступил в действие запланированный нами интерактивный аспект занятий. Практически сразу стало очевидно, что интерес аудитории двоится. С одной стороны, живое внимание детей вызвал практический экскурс в историю древнеирландского мореходства; они узнали о технике постройки традиционных лодок-куррахов, которые делаются из просмоленных бычьих шкур, и услышали о реконструкции плавания Святого Брендана через Атлантический океан, предпринятой на подобном судне путешественником и исследователем Тимом Северином. С другой же стороны, детей более системного, научного склада ума, таких как Слава (9

лет), привлекла двойственность локации Иного Мира, и было даже сделано несколько попыток нарисовать карты земель, которые могут одновременно находиться и за морем, и под холмами. Глеб (7 лет) и Лукия (6 лет) после этого сюжета вспомнили занятие, посвященное трехчастной структуре мироздания, которое проводилось в Москве за полгода до летней школы и было признано педагогом несколько «сложноватым» для восприятия детьми.

Данный сюжет был косвенно поддержан блоком занятий по живописи, на которых дети писали пейзаж гуашью в технике импрессионизма. Работа проходила на пленэре, в композиции пейзажа были холмы и море. Прорисовка моря, смешивание оттенков краски на кисти и на работе создали дополнительные темы для обсуждения, в том числе сюжета легенды.

«Майкл Скотт и Ведьма из Фолдсхопа»

В то время как по вечерам дети встречались со все более сложными сюжетами, предложенными в виде устного нарратива, днем они занимались основами традиционной кельтской музыки (также с Н. А. О’Шей). К данному моменту занятий они уже были достаточно знакомы с народной шотландской темой Brogan `Ura («Новые ботинки») жанра puirt-a-b`euil, и было принято решение инкорпорировать песню в процесс наррации.

Жанр puirt-a-b`euil, буквально «музыка рта», представляет собой быструю танцевальную музыку, напетую вокально, со словами, имеющими катастрофически мало смысла, в чем, собственно, и заключается смысл этого типа традиционной шотландской музыки. Во времена давления английских властей шотландцам было запрещено собираться с музыкальными инструментами, так как подозревалось, что собрания с танцами и музыкой могут являться потенциально заговорщицкими. Однако любовь к танцам оказалась у шотландских горцев настолько сильна, что они приложили усилия, чтобы переложить волыночные, флейтовые и фиддловые мелодии в подобия песен, которые идеально имитировали танцевальный ритм и не были ограничены каким-либо смыслом текста.

Песенка «Новые ботинки», которая была разучена с детьми по ходу курса введения в кельтскую музыку, именно такова, хотя, нужно сказать, хотя бы кроху осмысленного текста из нее можно извлечь, и именно поэтому автор курса взяла на себя смелость перевести один куплет и припев. Основной задачей в ходе музыкальных занятий было то, чтобы участники научились слышать сильную и слабую долю размера танца (в данном случае это стратспей) и, соответственно, хлопать в указанную долю.

Эксперимент инкорпорирования традиционной музыки в традиционный же нарратив, но воссозданный на чужом языке, можно признать удачным. Практически все участники аудитории мгновенно вспомнили зазвучавшую песню и подключились к исполнению, либо запомнив русский текст, либо воспроизводя ритмический паттерн хлопков, освоенный ранее. Можно отметить, что эксперимент наш, строго говоря, не являлся абсолютно чистым с точки зрения перевода на русский язык, так как среди слушателей присутствовали две девочки-мультилингвы, Нина (5 лет) и Уна (2 года), которые способны понимать и воспроизводить шотландский оригинал песни. Однако, на наш взгляд, их участие только помогло другим детям с большим интересом освоить предложенный русский вариант, особенно в плане пунктирной ритмики стратспея, так называемого лилта.

«Король-Ворон и голубая трава»

Итак, после хороших результатов, полученных при включении традиционных музыкальных отрывков в традиционный же рассказ, наступил момент, когда стало возможным использование современной музыки внутри наррации. По мере того как мы продвигались по программе курса, сюжеты становились все более сложными и требующими внимания слушателей, нарратив – все более авторским и насыщенным близкими русскоязычной аудитории аллюзиями. Соответственно, было логично предпринять попытку инкорпорации авторской песни в авторский же текст. Таким образом, мы перешли определенный Рубикон, и теперь речь шла уже не о традиционном тексте в авторской интерпретации рассказчика, а скорее об авторском тексте, созданном по мотивам традиционного сюжета, и использование современной авторской песни должно было подтолкнуть слушателей к осмыслению контента предложенной сказки в режиме реального времени и в контексте окружающего их мира. Именно поэтому для данного переломного этапа нами была выбрана франко-бретонская сказка «Король-Ворон», поскольку на ее базе можно оперировать визуальными и бытовыми психолингвистическими «якорями», относящимися к культуре Бретани.

Проведя уже десять дней в Бретани, дети

были достаточно плотно погружены в культуру и жизненный уклад локации, и теперь стояла задача рассказать сказку, которая бы существовала в рамках локации не как отвлеченное «преданье старины глубокой», а как рассказ о событиях, которые происходят практически в режиме реального времени, здесь и сейчас, рядом с нами. Перед этим вечером сторителлинга было проведено несколько этапов подготовительной работы: 1) занятие по изобразительному искусству на пленэре в поле артишоков, где детям было предложено поэкспериментировать с акварелью, чтобы найти адекватный способ передачи голубоватого оттенка растений; таким образом, некий эйдос «голубой травы» был уже заложен в сознание слушателей; 2) занятие по основам музыки там же, в поле, где дети разучили одну из популярных бретонских песен Tri Martolod и, что самое главное, познакомились с арфой. Кельтская арфа, как традиционный и даже культовый инструмент для этого региона, занимала важнейшее место в наших занятиях, о чем см. выше, и в этот день было необходимо передать слушателям чувство восхищения перед инструментом, заставить их поверить в волшебную сущность арфы. Особо трепетное отношение к арфе было вызвано еще и экспериментом, в котором на инструменте играл не исполнитель, которого дети привыкли уже видеть, а силы природы, в частности ветер. Ветер играл мелодию на струнах, оживлял артишоки и фантазию слушателей.

В ходе развития сказки, там, где впервые появляется песня голубой травы, в нарратив были вставлены фрагменты собственной песни Н. А. О’Шей «Голубая трава», написанной незадолго до школы по мотивам данного сюжета. Главной практической сложностью было, не нарушая плавного течения речи, взять в руки арфу и перейти к пению, а потом так же, без ощутимого шва в повествовании и общем перформансе, снова перейти к прозе, но можно сказать, что эффект, произведенный на аудиторию, превзошел все ожидания. Как только в сторителлинг начали включаться музыкальные фрагменты, уровень внимания всех детей резко возрос – естественный для их возраста кратковременный фокус сменился долговременным пристальным вниманием, и вплоть до самого конца повествования они слушали, затаив дыхание.

Необходимо отметить, что при всей локальной специфике колорита сказки ее сюжет представляет собой очередную итерацию классической коллизии, уже знакомую многим детям по сказкам других регионов, таким как «Финист – Ясный Сокол» или «Черный Бык Норроуэйский». Мы полагаем, что определенная мера узнавания сюжета облегчила аудитории восприятие сказки и помогла сконцентрироваться на действительно оригинальном образе голубой травы и предложенном музыкальном развитии.

Курс по книжной иллюстрации мы проводили в школе тестово первый раз, поэтому он был непродолжительным, все три занятия были посвящены разбору принципов и мотивов иллюстрации как раз на примере сказки «Король-Ворон». Основной идеей курса являлось знакомство детей дошкольного и младшего школьного возраста на основе текста адаптированной легенды с типами подходов к иллюстрированию книги, композиционного размещения иллюстраций. Текст легенды в данном подходе выступал как независимый от авторства нарративный источник, который дети воспринимают в качестве нового для осмысления материала, пытаясь изобразить важные узловые моменты сообразно своему восприятию, не отягощенному объемом знаний изобразительных традиций, созданных на основе переработки кельтского творчества художниками и учеными. Анализируя их творческое ощущение древнего текста, мы получаем осмысленный ими изобразительный ряд узловых моментов легенды без антуража и «дизайна» более поздних времен, оставивших нам свою изобразительную традицию. Дети являются проводниками сути архетипов, представленных как в легенде, так и в волшебной сказке [Пропп, 2000].

Так как на первом занятии каждый ребенок выдал свое первое и самое яркое впечатление от произведения, вместе с педагогом по курсу иллюстрации к. и. н. И. Рукавишниковой дети пошли по пути обсуждения многочисленных характерных образов и способов их изображения, по возможности без принятых клише. Лукия (6 лет) обратилась к первой ключевой композиции: Зеленый человек, три его дочери, дом семьи Зеленого человека. Девочка постаралась изобразить основные характеристики героя и трех красавиц, непременным атрибутом которых являются длинные волосы, длинные платья и пухлые губы.

Вика (9 лет) и Глеб (7 лет) занялись созданием сложных композиций сцены плена главного героя, изображением важных семантических деталей композиции, ведущей к кульминации произведения. Они тщательно продумали «симметрию» в изображении горы, дня-ночи, стражей – черных и белых волков, Ворона на цепи и злого колдуна. В каждом образе проявлялось их отношение к изображаемому.

Илья (8 лет) решил оформить обложку книги и вынес на нее главного героя – летящего Ворона. Его видение персонажа (в птичьем виде) сказалось и на последующих иллюстрациях других детей. Лукия так же изобразила главную героиню – жену Ворона в сцене поиска синей травы – основного ключа к кульминационной развязке легенды.