Сказки Шахразады о Синдбаде-мореходе
Шрифт:
И я удивился ещё больше, а затем я вспомнил одну историю…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот сорок четвёртая ночь
Когда же настала пятьсот сорок четвёртая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Синдбад-мореход ещё больше удивился птице, увидав её над островом, и вспомнил одну историю, которую ему давно рассказывали люди странствующие и путешествующие, а именно: что на неких островах есть огромная птица, называемая рухх [5] ,
5
Рухх – сказочная хищная птица.
«И я убедился, – говорил Синдбад, – что купол, который я увидел, – яйцо рухха, и принялся удивляться тому, что сотворил Аллах великий.
И когда это было так, птица вдруг опустилась на этот купол и обняла его крыльями и вытянула ноги на земле сзади него и заснула на нем (да будет слава тому, кто не спит); и тогда я поднялся и, развязав свой тюрбан, снял его с головы и складывал его и свивал, пока он не сделался подобен верёвке, а потом я повязался им и, обвязав его вокруг пояса, привязал себя к ногам этой птицы и крепко затянул узел, говоря себе: «Может быть, эта птица принесёт меня в страны с городами и населением. Это будет лучше, чем сидеть здесь, на этом острове».
И я провёл эту ночь без сна, боясь, что я засну и птица неожиданно улетит со мной, а когда поднялась заря и взошёл день, птица снялась с яйца и испустила великий крик и взвилась со мной на воздух, летя вверх и поднимаясь, пока я не подумал, что она достигла облаков небесных. А потом птица стала спускаться и опустилась на какую-то землю и села на одном высоком, возвышенном месте, и, достигнув земли, я быстро отвязался от её ног, боясь птицы, – но птица не знала обо мне и меня не почувствовала.
И я развязал тюрбан и отвязался от птицы, дрожа, и пошёл по этой местности, а птица захватила что-то с земли в когти и полетела к облакам небесным. И я посмотрел на то, что она взяла, и увидел, что это огромная змея с большим телом, которую птица схватила и поднялась в воздух, и удивился этому.
И я стал ходить по этой местности и увидел, что я нахожусь на возвышении, под которым лежит большая, широкая и глубокая долина, а на краю её стоит огромная гора, уходящая ввысь, и никто не может видеть её верхушки, так она высока, и ни у кого нет силы подняться на её вершину.
И я стал упрекать себя за то, что сделал, и воскликнул: «О, если бы я остался на острове! Он лучше, чем эта пустынная местность, так как на острове нашлось бы для меня что-нибудь поесть из разных плодов, и я пил бы из рек, а в этом месте нет ни деревьев, ни плодов, ни рек. Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Всякий раз, как я освобожусь от одной беды, я попадаю в другую, более значительную и тяжкую!»
И я поднялся, бодрясь, и стал ходить по этой долине и увидел, что земля в ней из камня алмаза, которым сверлят металлы и драгоценные камни и просверливают фарфор и оникс. Это камень крепкий и сухой, который не берет ни железо, ни кремень, и никто не может отсечь от него кусок или разбить его чем-нибудь, кроме свинцового
И я оставался в этой долине, раскаиваясь в том, что сделал, и говорил про себя: «Клянусь Аллахом, я ускорил свою гибель!» И день надо мной повернул к закату, и стал я ходить по долине и высматривать себе место, где бы переночевать, и я боялся тех змей и забыл о еде и питьё, отвлекаясь мыслями о самом себе. И я заметил невдалеке пещеру и, подойдя к ней, увидел, что вход в пещеру узок, и я вошёл туда и нашёл у входа большой камень. Я толкнул его и загородил им вход в пещеру, будучи сам внутри её, и сказал про себя: «Я в безопасности, так как вошёл сюда, а когда взойдёт день, я выйду и посмотрю, что сделает всемогущество Аллаха».
И я осмотрелся в пещере и увидел огромную змею, которая лежала посреди неё на яйцах, и тут волосы встали дыбом у меня на теле, и я поднял голову и вручил своё дело судьбе и предопределению.
Я провёл всю ночь без сна, пока не взошла заря и не заблистала, и тогда я отодвинул камень, которым загородил вход в пещеру, и вышел из неё; и я был как пьяный, и у меня кружилась голова от долгой бессонницы, голода и страха. И я стал ходить по долине, будучи в таком состоянии, и вдруг упал передо мной большой кусок мяса. Но я не видел никого и удивился этому до крайности, и вспомнил одну историю, которую я слышал в давние времена от купцов, путешественников и странников. Они говорили, что в горах алмазного камня есть великие ужасы и никто, никто не может пройти к этому камню; но купцы, которые им торгуют, применяют хитрость, чтоб добраться до него: они берут овцу, режут её и обдирают, и рубят на куски её мясо и бросают его с горы в долину, – и мясо падает туда ещё влажное, и прилипают к нему эти камни. И купцы оставляют мясо до полудня, и спускаются к нему птицы – орлы и ястреба, и хватают его в когти, и поднимаются на вершину горы; и тогда приходят к ним купцы и кричат на них, и птицы улетают от мяса, а купцы приходят и отдирают от мяса камни, прилипшие к нему, – они оставляют мясо птицам и зверям, а камни уносят в свою страну. И никто не может ухитриться подойти к алмазным горам иначе, как такой хитростью…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Пятьсот сорок пятая ночь
Когда же настала пятьсот сорок пятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Синдбад-мореход рассказывал своим друзьям обо всем, что случилось с ним на алмазной горе, и говорил им, что купцы не могут добыть ни одного такого камня иначе, как хитростью, о которой он упоминал.
«И, посмотрев на тот кусок мяса» – продолжал Синдбад, – я вспомнил эту историю и подошёл к мясу и собрал много камней, которые засунул себе за пазуху и между платьем, и я выбирал камни и засовывал их себе за пазуху, за пояс, в тюрбан и одежду.
Конец ознакомительного фрагмента.