Сказки старого дома
Шрифт:
— Только лыж мне тут не хватало! — рассердился домовой, упёрся ногами и не пускает. Ну и Лев не отпускает — всё пихает и пихает свои лыжи.
— Что-то мешает! — крикнул папа наконец.
— Посмотри, что мешает, — отозвалась мама, которая уже давно с интересом наблюдала за уборкой.
— Сейчас я вам задам! — решил домовой. И, когда папа повис на краю антресолей, укусил его за палец. Лыжи загрохотали вниз.
— А! Она кусается! — закричал Лев Владимирович.
— Кто?
— Крыса!
—
Лев Владимирович долго бегал по комнате с поднятым кверху пальцем. Марина Николаевна бегала за ним и уговаривала продезинфицировать. Наконец Лев Владимирович замотал палец тряпочкой и стал держать с женой совет, что делать. Через некоторое время на антресолях появился кот. Монах лениво окинул взглядом антресоли:
— Не помешаю?
Домовой молчал.
— Не сердитесь, — примирительно сказал Монах. — Надо переждать это неспокойное время, и всё пойдет по-старому. Если хотите, можете почесать мне за ухом. Говорят, успокаивает.
— Давайте ухо! — сварливо сказал домовой и стал чесать.
Монах заурчал.
— Слышишь, урчит, — донеслось снизу. — Наверное, поймал уже.
— Теперь придётся антресоли разбирать, крысиные остатки убирать, и зачем ты только этого дурацкого кота туда запихнул, что он, что ты, два сапога пара.
— Сама — пара!
— Вот! — затосковал домовой. — Этого ещё не хватало! У меня всё было в образцовом порядке — нет, всё выкидывают. А теперь ещё грозятся антресоли разбирать.
— Обойдётся, — проурчал Монах в ответ.
— Переезжать, срочно переезжать!
— У вас есть какое-нибудь жильё на примете? — спросил Монах.
— Нет! Но здесь оставаться нет никакой возможности.
— Бросьте! Поверьте старому бродяге, здесь не так уж плохо. И хозяева в общем ничего. Возьмите хозяйку: при всей её страсти к порядку…
— Прекрасное меццо-сопрано, — закивал домовой.
— Или хозяина…
— Светлая голова.
— Или Ташку…
— Хотел бы я с ней познакомиться, но стесняюсь.
— Могу представить при случае…
— Спасибо. Может, я сам.
— А уборка, продолжал кот, — как и всё на свете, когда-нибудь кончается.
— Вы думаете?
— Давайте лучше в карты сыграем, — предложил Монах.
— Давайте!
— Простите, вас как зовут? — спросил Монах. — Мы хоть и соседи, но всё как-то не встречались.
— Хм, у меня было столько имён, — задумался домовой, а потом предложил: — Зовите, как хотите.
— Что ж, придумаем что-нибудь, — промурлыкал кот. — Меня зовут Монах. И сели они играть в карты.
Стоит наш дом сто лет, сто лет, Он пережил немало бед, —замурлыкал
— Пики!
Пусть всё идет наискосок, Крепки в нём стены, потолок, —подхватил домовой.
— Крыто!
Пусть даже будет всё вверх дном, Тебе и мне уютно в нём…Сидят они, играют, и вдруг кот говорит:
— Э, сосед, жульничаешь!
Домовой растерялся, а потом бросился коту на шею и расцеловал его в чёрные усатые щёки:
— Спасибо! Какое отличное имя ты мне придумал!
И с тех пор представлялся как Сосед.
А до антресолей руки у хозяев так и не дошли.
Ёжа, Боб и Нина Петровна
Перед домом номер четыре, в том самом переулке «Там, за углом», был старый двор и старый сад. Ташка там часто гуляла с Ёжей.
Ёжа — сосед снизу. Вообще-то его зовут Сергей, мама зовёт его Серёжа, а Ташка — Ёжа. Потому что Ёжа — это Ёжа, а вовсе не Сергей и даже не Серёжа.
Сад облетал, потому что близилась осень.
Однажды Ташка и Ёжа гуляли и кидались листьями.
И вдруг во двор влетело нечто. Оно пересекло двор и кинулось в подъезд. Ташка и Ёжа повернулись было посмотреть что это, но тут у входа во двор показался мужик. Размахивая дубиной и выкрикивая непонятные слова, он оглядел двор, подозрительно посмотрел на Ёжу, плюнул и побежал дальше.
Ташка и Ёжа кинулись к подъезду.
За дверью стоял взъерошенный пёс. Из его пасти что-то торчало.
— Удрал? Или украл? — спросил Ёжа.
Пёс посмотрел на Ёжу с подозрением.
— Тебя как зовут? — вмешалась Ташка.
— Блоб, блоб, — пёс пытался заглотать то, остатки чего всё ещё торчали из пасти.
— Его зовут Боб, — поняла Ташка.
— Блоб, блоб, — давилась собака.
— Ты знаешь, что нельзя поворачиваться спиной и удирать? — спросил Ёжа. — Потому что тогда всем ясно, что за тобой нужно бежать.
— Знаю, — вдруг ответил пёс. — Я смотрел ему прямо в глаза. А потом он схватил палку.
— Чего вдруг?
— Он сидел, пил пиво. Авоська валялась рядом. Из неё торчала колбаса. Я взял.
— То есть украл?
— Нет! Я подумал, если он так её бросил, то она ему не нужна. Оказалось, нужна. И он заорал, что меня прибьёт.
— И что ты теперь собираешься делать, Боб?
Пёс мрачно молчал, моргая.
— Кстати, тебе нравится имя Боб?