Сказки Веронике
Шрифт:
– Странно. Всё так странно. – И он вновь начал спускаться.
Часть пятая
Очередной пролёт. Ноги принца коснулись пола, он перевёл дух.
– Может быть, здесь ответ и завершение?
Он был в освещённой лампами комнате. Что-то неуловимо знакомое витало в воздухе, аромат домашнего тепла, музыка сердцебиения. Что-то, что заставляло его улыбнуться.
– Ты вовремя, почти даже рано, – седой кролик был одет в весьма потёртый фрак, а разбитое пенсне придавало ему несколько неряшливый вид.
– Здравствуйте, я принц Кевин.
– Очень
– Хм… – мальчик замялся, чувствуя некую несуразность момента.
– Не мнись, садись за стол, чай как раз поспел.
Далее были отчаянные мотивы слёзного чаепития. Больше не хотелось пить чашку за чашкой, не моглось, но делать было предельно нечего. Потому оба пили, иногда перемалвливаясь общими фразами о погоде. Напиток был сдобрен корицей и чистой совестью, потому беседа нисколько их не напрягала. Через три часа наступил момент признания.
– Кевин, ты ведь уже понял, что попал сюда не по своей воле?
– Да, конечно. Что я должен увидеть тут?
Кома – вместо тысячи снов. Он упал после последней фразы, просто упал, уже не помня ничего более. Потом были видения, в которых рождался Зверь, падал сквозь облака звёзд, лежал в снегу, ожидая маленькую девочку, лишённую дома. А потом принц сумбурно шагал сквозь летние травы, словно в чужом теле.
Книга сказок в чертополохе – вот что он нашёл. Сказки в тёртом переплёте из кожи неведомого существа, писанные чёрвонными чернилами на плотных листах. 1
1
Чёрв – минерал, который иногда использовали в рукописных книгах Города.
Часть шестая
Там был сморщенный старик с потускневшим взглядом.
– Подойди, – проскрежетал он. – Знаешь, кто я?
Кевин отрицательно покачал головой.
– Я Старый король. Можешь называть меня Старик. Когда-то я начал династию правителей, отпрыском которой сейчас стал ты. Так случилось, что мне уже не достаёт сил следить за всем в наших землях. Поэтому я должен поведать тебе свой секрет вечной жизни.
И он начал нашёптывать принцу некие сокровенные тайны, а тот с остекленевшими глазами только и мог, что монотонно кивать, не имея сил не впитывать каждое слово в свою память, обретая такое знание, от которого любой бы повзрослел тотчас. И он повзрослел, расправил плечи, твёрдо встал на ноги. Это был Король Кевин.
Травница закончила рассказ и о чём-то задумалась, да так глубоко, что не заметила, как кот прыгнул ей на колени и уснул. Она закончила рассказ, и не поняла, что он длился не один вечер, а почти всю неделю. Старая женщина, она уже плохо запоминала действительность.
Утро Города
И вырос дом. Исподволь, чаяний не видя. Ушёл к облакам своей жестяной крышей. Распахнувши окна, вдохнул и зажмурился. И вырос ещё, к небу, высоко. Зажмурился от света и качнулся, вставая. Ударившись о небосвод, глухо
Утро начиналось как в самом Городе, так и на его окраинах, насыщаясь мелкими эпизодами разнообразного быта. Кошки начали забредать в самые тёмные углы, не желая жмуриться от солнечного весеннего света. Псы же наоборот весело повыпрыгивали из-за всех углов, заливаясь лаем и пытаясь всё успеть и вынюхать.
Дома начали расти один за другим, опираясь на городские стены и друг дружку. Один из них, седой и весьма высокопоставленного вида, стряхнув чужую кирпичную кладку с передней стены, достал трубку. Закурил, добавляя к ещё не разошедшемуся утреннему туману синеватый оттенок.
Начало пути
Зверь плыл над головами людей, никем не замеченный. И его это устраивало. Иногда он спал, прямо в полёте, но чаще рассматривал маленькие фигурки внизу, которые сутолошно о чём-то переговаривались. Подслушав несколько разговоров, он стал несколько любопытнее. Например, такие слова, как «любовь», «смерть», «новость» были ему совершенно непонятны. Ведь как что-то может быть важнее жизни? И почему всё когда-то кончается? Да и зачем следить за новостями, когда мир вот он, наполнен воздухом, беспечным полётом. Он пытался осознать эти понятия, занимавшие маленьких существ, ведь те занимали в их жизни так много места.
И тогда он покинул стены города, в котором так безмятежно проводил время с начала времён. Выбрал путь в сторону солнца, в то место, где оно поднималось из-за горизонта. Туда, к началу всех начал он отправился.
Аукцион
Несколько замерев, немного удивился. Это был звук. Тишины. Шуршание и шелестение фона, иногда пронизанное высокочастотным писком от работающих электроприборов, усеявших дом. Тишина ворвалась на несколько минут, разметала своими одеждами беспокойство, вынула затычки из ушей.
Шёл тысячный день от начала отсчёта тысячи дней, и это был момент остановки времени, но очень краткий. Собственно, он закончился с ударом молотка на торгах.
– Тысяча чертей! – возглас из зала, наполненный предвкушением.
– Тысяча чертей раз, тысяча чертей два… – судья сделал глубокий вдох и… – Продано!
Тишина отступила до следующего тысячного дня.
Человек, который выкупил её бестелесую молчаливость, направлялся домой. Любовно поглаживая картон обёртки. По ободку стеклянного бордюра, совершенно не ведая, что зверь всё это время наблюдал за ним, внимательно изучая каждый жест и слово.
Как тебя зовут?
Лист, сорванный весной, покружился пару секунд. И остался лежать в ровной глади воды, заполнявшей небольшую лужу около пляжа. Остатки прибоя.
Её красота на миг осветила пространство мира, потом она надела капюшон, чтобы не смущать созданий, которые собрались в полукруг около её персоны. Чешуя крыльев девушки сверкнула на солнце, потом тоже была скрыта. Плащом.