Сказки врут!
Шрифт:
— А в чем проблема?
— Проблема, Настя, если ты еще не поняла, в том, что в зоне сна любой человек или зверь — наш враг. А еще нет никаких гарантий, что кое-кто из нас, попав туда, не уснет и не попытается пристрелить нас из своей зажигалки. Выбрось ты ее, в конце концов!
— Нет. — Я прижала «пистолет» к груди. — Мне с ней спокойнее. И я не усну! Я… Я выспалась уже.
— Самая большая проблема, — насупился Антон, — в том, что эти враги — в первую очередь все-таки люди. И нельзя их… — Тень показательно рубанула мечом по асфальту. — Лучше бы реально какие-нибудь упыри
— Самая большая проблема, — возразила я, — в том, что Андрей может быть уже там, а мы тут разговоры разговариваем.
— Кто? — не понял охотник. Вот ведь… Ну наверняка же знал имя, досье читал — и туда же!
А Нат смерила меня долгим задумчивым взглядом:
— Не нервничай, сейчас и мы там будем… К сожалению. Но сначала, Настя, послушай меня. Внимательно послушай. Если мы вдруг не успеем его перехватить или не получится его переубедить, есть еще один шанс. Небольшой… Ладно, незначительный шанс, но нужно о нем помнить. Сокол — целитель-природник, очень сильный, и это может пригодиться, когда не останется других вариантов…
Господи, пускай не пригодится! Я слушала ее, и в голове была лишь одна эта мысль: пускай не пригодится!
— А теперь идем.
ГЛАВА 22
Неудивительно, что случайные прохожие обходили спящий город, — мне самой отчаянно не хотелось переступать невидимую черту, что-то отталкивало, грозило бедой, но другого пути не было.
Игорь не сказал, когда должен быть проведен ритуал, но был уверен, что я успею, а значит, время еще есть. А Андрей не станет светиться перед голландцем раньше срока, и у нас есть шанс перехватить его у школы… И все же Ван Дейк застолбил территорию. Значит, уверен, что обряд вселения состоится. Сокол уже связался с Акопяном и пообещал отдать ему вместилище? Возможно. А возможно, все мои домыслы — полный бред. Но мне нужно было чем-то занять себя, пока мы в полной тишине продвигались по спящей улице… Такой знакомой по моим недавним кошмарам. Темная дорога, словно вымершие дома и горящие через один фонари. Не хватает только человека в инвалидном кресле… Брр!
Я заставила себя встряхнуться и крепче сжала рукоять пистолета-зажигалки.
Это был район старого центра. Никаких новостроек, если не относить к ним пятиэтажные сталинки, выросшие здесь как минимум полвека назад, а в основном — одно- и двухэтажные дома, не все, но многие из которых — ровесники школы… На рельсах уснул ночной трамвай. Водитель в кабине, всматривается невидящими глазами в пустынную улицу, в салоне кондуктор сонно теребит длинную ленту билетов. А где пассажиры? Я огляделась, но никого не заметила.
Чуть дальше, привалившись к стене дома, сидел нищий. Должно быть, он всегда сидит тут, тут же ночует. Но сейчас мужчина в грязной одежде с пропитым, изъеденным оспинами лицом, отрешенно перебирал рассыпанные на земле монетки, складывая их в кособокие столбики, а вывалившиеся из шляпы мелкие купюры, подхваченные сонным, как и все здесь, ветерком, разлетались вокруг…
— Настя. — Рука охотника легла на мое плечо, и я подпрыгнула от неожиданности. — Лучше уйти от света.
Нат уже шла по узкому тротуару под ветками пушистых
Я как раз проходила мимо потрескавшейся кирпичной арки, когда какой-то звук заставил меня остановиться и вглядеться в глубь темного двора.
— Там ребенок.
Антон, не обращая внимания на мои слова, несильно подтолкнул в спину:
— Идем.
— Но там плачет ребенок!
Жалобный голосок доносился с крыльца одноэтажной халупки, и можно было даже разглядеть фигурку сжавшегося в комок малыша.
— Это может быть ловушка, — покачал головой охотник.
Мальчик — я была уверена, что это мальчик, — разрыдался в голос. Горько, искренне — спящие так не умеют.
— Иногда это не действует на детей, — хмуро сказала подошедшая к нам Натали. — Но мы ничего не можем сделать. Закончим, и все вернется в норму — только так.
Малыш уже покинул жилье. А если он за это время отойдет достаточно далеко? Потеряется? Дотопает до границы сна и угодит под летящий по пустой дороге автомобиль?
— Нужно вернуть его в дом, — решила я. — Запереть, чтобы не влез никуда.
— Хорошо, — согласился, поразмыслив, Антон.
— Я подстрахую, — кивнула Нат.
Тень прокралась вперед нас, обежала дворик и замерла у собачьей будки, невидимый обитатель которой чуть слышно порыкивал сквозь насланную заклинателем дрему. Людей видно не было.
— Привет, солнышко, — ласково поздоровалась я с малышом. — А почему ты плачешь?
— Пистолет, — сквозь зубы выдавил Антошка.
Спохватившись, я успела спрятать зажигалку в сумочку до того, как ребенок — действительно мальчик лет пяти — поднял на меня заплаканные глаза.
— Там… там мама… и папа…
Господи, как же он, должно быть, испугался!
Я протянула руки, наклонилась, и малыш доверчиво обнял меня.
— Не бойся, маленький, — прошептала я, отрывая его от земли. — Сейчас спатки пойдем…
Только сначала дядя Антон маму с папой с глаз долой уберет. Хорошо бы их в погребок какой или в кладовочку.
Охотник проскользнул в приоткрытую дверь, а через минуту вновь появился на крыльце. Махнул рукой — можно заходить.
— Идем, хороший мой. Сейчас в кроватку ляжем…
Худенькие ручонки неожиданно крепко сошлись на шее, пальчики вцепились в волосы на затылке, заставляя поднять голову и взглянуть в исказившееся личико.
— Здравствуй, Настя. — Тоненький голосок резанул по нервам. — Я ждал тебя…
Руки бессильно разжались, но Антошка вовремя подхватил усыпленного мальчишку, ловко и мягко закинул того в дом и захлопнул дверь.
— Вперед, — подтолкнул меня он.