Сказки Зеркал
Шрифт:
«Придётся мне немного пожить у этого жадного старикашки, – в уме прикидывала меж тем временем фея Растрёпа, – хотя бы до тех пор, пока не отыщется волшебная палочка. Так хоть с голода не умру».
– Я принимаю все твои условия, – кивнул Дядя-Ягодка, – ты будешь спать в новом огородном сарайчике, он у меня почти что домик; будешь есть за моим столом и, разумеется, охранять клубничные грядки.
– Эй, и ещё выходной! – напомнила неуступчивая фея.
На том и сговорились. Так и вышло, что фея Растрёпа, весьма некстати потерявшая свою волшебную палочку, сделалась обычным огородным пугалом.
Глава 5.
Магус, директор школы Полезного Волшебства и магистр ордена Шапок-Невидимок, кончил писать, с удовольствием потянулся и щёлкнул пальцами. Вставая с кресла, он привычным взмахом расправил свою длинную мантию, и тёмно-синий бархат, украшенный фигурками сказочных существ и усеянный мерцающими звёздочками, мягко заструился вдоль его крепкого тела.
Мантия у магистра была чудесная: волшебные птицы и звери на ней двигались, пели и даже разговаривали. Вот и сейчас, Птица-Феникс с шелестом вскинула крылья, Сфинкс громко зевнул, а Белый Единорог оглушительно свистнул – и рассмеялся, глядя на перепуганных спросонья маленьких дракончиков, верещавших, как поросята.
– Эй, мелюзга! Потише там! – весело прикрикнул Магус, и жители мантии притихли.
Магистр взял со стола большой конверт, на котором было старательно выведено: «Моей дорогой сестрице фее Улине, в собственные руки» – и подошёл к открытому окну. За окном медленно плыли почтовые облака, всегда в изобилии окружавшие вершину Волшебной горы, на которой стояла школа. Директор слегка поманил – и одно резвое облачко тотчас подлетело и зависло рядышком. И стоило лишь положить на него конверт, как оно подпрыгнуло, развернулось – и унеслось со скоростью ракеты.
Конечно, Магус мог связаться с сестрой любым другим волшебным способом, но она по старинке любила получать от старшего брата самые обычные письма.
В дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, в комнату протиснулась добродушного вида толстушка в крахмальном чепце и фартуке – Фея-Матушка, кулинарка, хлопотунья и всеобщая любимица: она заведовала школьным хозяйством. Фея с ног до головы была выпачкана мукой: белая дорожка так и тянулась за ней по полу.
– Ваша Волшебность, у нас опять сплошные неприятности! – затрясла она пухлыми ручками, устремляя на пол с рукавов мучные струйки. – И всё из-за юной Растрёпы…
– Растрёпа, Растрёпа, всегда Растрёпа! – Магистр весело хлопнул в ладоши. – Растрёпа здесь, Растрёпа там! Характер у неё, конечно, просто невыносимый, но с ней не соскучишься. Представьте, милейшая Фея-Матушка: вчера на Практическом Погодоведении она вызвала дождь из улиток! Ума не приложу, откуда она взяла такую пропасть улиток. А позавчера – оживила стулья и табуретки…
– …да-да-да, и мы целый вечер гонялись за ними по всей школе, – устало вздохнула Фея-Матушка, вздувая над своей головой мучное облачко. – Обидно, Ваша Волшебность: мою любимую дубовую скамеечку из библиотеки так и не удалось изловить…
Магус рассмеялся:
– Думаю, она улизнула в Очень Дремучий Лес на восточном склоне
Вспоминая, директор по привычке прищёлкнул пальцами:
Это кто по лесу скачет?
То ли – белка, то ли – зайчик,
То ли – шустрых жаб семейка…
– …нет – дубовая скамейка! – грустно закончила Фея-Матушка, и опять шумно вздохнула в облаке мучной пыли, вспоминая свою ускользнувшую четвероногую любимицу.
Магистр улыбнулся:
– Так что же случилось с нашей проказницей-феей на этот раз?
– Сегодня был весенний экзамен по волшебным перемещениям. И Растрёпа куда-то пропала! – озабоченно пролепетала Фея-Матушка. – Все феи-ученицы давно вернулись, пообедали и играют в прятки-невидимки. Одной Растрёпы нет как нет!
– Не расстраивайтесь, Фея-Матушка! Похоже, эта юная непоседа тоже решила немного поиграть с нами в прятки. Что ж, поищем-ка её на нашем глобусе, – предложил директор, – на нём не спрячешься!
Магус подошёл к огромному глобусу, стоявшему в углу под книжной полкой, и слегка крутанул его. Глобус завертелся – сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее. Это был особенный глобус – Безграничный Мирр на нём был настоящим, только очень-очень маленьким: моря сменялись пустынями, пустыни – равнинами; на горных вершинах искрился чистейший снег; реки весело бежали сквозь зелень лесов, водопадами срываясь с обрывов, разливаясь среди лугов синими искрящимися озёрами; мелькали россыпи городов, крепости и деревушки. И всё, на чём останавливался пристальный взгляд наблюдателя, мгновенно начинало расти: можно было различить холмы и деревья, рассмотреть мосты, дороги, башни, купола; заглянуть в окна домов и пересчитать торговок на рыночных площадях.
Магистр Магус не отрывал от глобуса внимательных глаз.
– Вот! – воскликнул он наконец, ткнув пальцем в крошечное клубничное поле на окраине пёстренького Торгуй-Городка, знаменитой на весь Мирр столицы обширной Рукоделии.
Затаив дыхание фея-хозяйка осторожно склонилась над глобусом. Она увидела, как на клубничных грядках краснеют спелые ягоды, а над ними порхают бабочки, снуют неутомимые пчёлы, кружат птицы. И посреди этого восхитительного мирка скачет пропавшая Растрёпа! Она высоко подпрыгивает, машет руками, грозит кому-то кулаком.
– Что это? – озадаченно прошептала Фея-Матушка. – Что она делает?
– Разве вы не видите, добрейшая Фея-Матушка? Она отгоняет птиц. Похоже, наша Растрёпа служит теперь огородным пугалом! – директор Волшебной школы хихикнул, как озорной мальчишка; неугомонные звери на его мантии мигом распрыгались, да так резво, что Магусу пришлось несколько раз хлопнуть в ладоши, призывая их к порядку.
– Но почему же, почему она не возвращается, Ваша Волшебность? – Фея-Матушка огорчённо всплеснула руками – и в воздух взметнулся целый мучной вихрь.