Сказки

Уайльд Оскар

– Завтра вечером принц дает бал, – промолвил молодой Студент, – и моя возлюбленная будет среди приглашенных. Если я принесу ей красную розу, она будет танцевать со мной до рассвета. Если я принесу ей красную розу, я буду держать ее в своих объятиях, и она склонит голову ко мне на плечо, а моя рука будет сжимать ее руку. Но в моем саду нет красных роз, и я буду сидеть на балу в одиночестве, а она пройдет мимо, не заметив меня, и мое сердце разорвется от горя.

– Да, вот он, настоящий влюбленный, – сказал Соловей. –

То, о чем я пою, он переживает на самом деле; то, что для меня радость, для него страдание. Поистине, любовь – это чудо. Она драгоценнее изумрудов и дороже прекраснейших из опалов. Жемчуга и гранаты не могут купить ее, и она не продается на рынке. Ее не приобретешь за деньги у негоциантов, и ее не отпускают на вес золота.

– На хорах будут играть музыканты, – продолжал молодой Студент, – и моя любимая будет танцевать под звуки их арф и скрипок, порхая по залу с такой легкостью, что ноги ее даже не коснутся паркета, и придворные в ярких одеждах будут так и виться вокруг нее. Но со мной она не станет танцевать, потому что я не смогу ей подарить красную розу.

И юноша бросился на траву, закрыл лицо руками и заплакал.

– О чем он плачет? – спросила маленькая зеленая Ящерица, проползавшая, извивая свой хвост, мимо Студента.

– И в самом деле, о чем? – подхватил Мотылек, порхавший в погоне за солнечным лучиком.

– Да, о чем? – спросила Маргаритка у своей соседки едва слышным нежным шепотом.

– Он плачет о красной розе, – ответил Соловей.

– О красной розе? – удивились они. – Что за нелепость!

И маленькая Ящерица, особа довольно циничная, бесцеремонно рассмеялась.

Одному только Соловью была понятна печаль Студента; он молча сидел на Дубе и размышлял о таинствах Любви.

Внезапно он расправил свои коричневые крылышки и взмыл в воздух. Он пролетел над рощей, как тень, и тенью проплыл над садом.

Посреди зеленой лужайки стоял прекрасный Куст Роз, и Соловей, увидев его, подлетел к нему и опустился на одну из веток.

– Дай мне красную розу, – воскликнул Соловей, – и я спою тебе сладчайшую из своих песен!

Но Куст покачал головой.

– Мои розы белые, – отвечал он, – белые, как морская пена, белее снега на вершинах высоких гор. Лети к моему брату, что растет подле старых солнечных часов, – может быть, он даст тебе то, о чем ты просишь.

И Соловей полетел к Кусту Роз, что рос подле старых солнечных часов.

– Дай мне красную розу, – воскликнул Соловей, – и я спою тебе сладчайшую из своих песен!

Но Куст покачал головой.

– Мои розы желтые, – отвечал он, – желтые, как волосы наяды, восседающей на янтарном престоле, желтее нарциссов на еще не скошенном лугу. Лети к моему брату, что растет под окном у Студента, – может быть, он даст тебе то, о чем ты просишь.

И Соловей полетел к Кусту Роз, что рос под окном у Студента.

– Дай мне

красную розу, – воскликнул Соловей, – и я спою тебе сладчайшую из своих песен!

Но Куст покачал головой.

– Мои розы красные, – отвечал он, – красные, как лапки у голубя, краснее кораллов, что непрестанно колышутся, подобно вееру, в пещерах на дне океана. Но кровь в моих жилах застыла от зимней стужи, мои бутоны побил мороз, ветки мои обломала буря, и в этом году у меня не будет роз.

– Одна красная роза – вот все, что мне нужно, – воскликнул Соловей. – Одна-единственная красная роза! Неужели нет способа, который помог бы мне раздобыть ее?

– Есть, – ответил Куст, – но он настолько ужасен, что я не решаюсь назвать его.

– Назови мне его, – взмолился Соловей, – я не боюсь.

– Если тебе нужна красная роза, – молвил Куст, – ты должен сам сотворить ее из звуков музыки при лунном сиянии и обагрить ее кровью своего сердца. Ты должен мне петь, приникнув грудью к моему шипу. Ты должен мне петь всю ночь, и мой шип пронзит твое сердце, и твоя живая кровь перельется в мои жилы и станет моей.

– Смерть – слишком большая цена за одну красную розу, – воскликнул Соловей, – ведь Жизнь – самое дорогое, что у нас есть! Как хорошо, сидя в лесу на дереве, любоваться Солнцем в его золотой колеснице и Луною в ее колеснице из жемчуга! Как сладко благоухание боярышника, как прекрасны синие колокольчики, притаившиеся в долине, и вереск, цветущий на склонах холмов! И все же Любовь дороже Жизни, и сердце какой-то пташки – ничто в сравнении с человеческим сердцем!

И Соловей, взмахнув коричневыми крылышками, взмыл в воздух. Он тенью проплыл над садом и, как тень, пролетел над рощей.

Молодой Студент по-прежнему лежал в траве, где его оставил Соловей, и слезы еще не высохли на его прекрасных глазах.

– Не печалься! – крикнул ему Соловей. – Не печалься, будет у тебя красная роза. Я сотворю ее из звуков музыки при лунном сиянии и обагрю ее кровью своего сердца. Взамен я прошу тебя об одном: будь верен своей любви, ибо, как ни мудра Философия, Любовь мудрее ее, и, как ни могущественна Власть, Любовь сильнее ее. Крылья у Любви – цвета пламени, и пламенем окрашено тело ее. Уста ее сладки как мед, а дыхание ее подобно ладану.

Студент слушал Соловья, подняв голову, но не понял ни слова, ибо смыслил лишь в том, что написано в книгах.

А вот Дуб понял все и опечалился, потому что был очень привязан к маленькой птичке, любившей сидеть на его ветвях.

– Спой мне свою песню в последний раз, – прошептал он. – Мне будет без тебя так одиноко.

И Соловей спел для Дуба, и пение его было подобно журчанию воды, льющейся прозрачной струей из серебряного кувшина.

Когда Соловей закончил свою песнь, Студент встал с травы и извлек из кармана записную книжку и карандаш.