Сказкотерапия: от бублика до ватрушки
Шрифт:
«Сказка хороша своей доступностью. Не в смысле того, что любой ее поймет, только взглянув. Смысл тут кроется в том, что каждый человек, знает он об этом или нет, постоянно сочиняет сказки. Маленькие, большие и прочие люди сочиняют сказки в трамвае-троллейбусе, на работе, под кроватью, во сне и во время важного совещания. Часто сказка начинает сочиняться сама собой. Обычно это случается, если человеку является что-то необъяснимое. Например, когда не знаешь, как решить задачку по алгебре, или видишь в небе быстро летящую звездочку, или когда нужно быстро принять решение, а ты никак не поймешь, с какого края подойти. Вот тут-то и вступают в дело те самые
«Выла бы ситуация, а уж сказку мы из нее сделаем, налепим, нарисуем!» — подмигнет со знанием дела бывалый сказочник. А это… раз, два, три… Да что считать? Это каждый первый!»
Бублик резко вскочил на стол. Алена даже не поняла, откуда это он так прыгнул. Она все еще сидела, откинувшись назад и едва не хватаясь за сердце, а кот, нагло задрав хвост, уже ступил на клавиатуру.
«WwwwjjjjjjjjjjjjsdaiZDchg, — написал Бублик, — оооооошыфффффдд д д д. До чего же неудобно иметь такие широкие лапы и работать при этом машинисткой!»
Алена потрясла головой и протерла глаза. Она знала, что это не поможет, но попытаться-то можно. На экране остались, как и положено, «приветы от Бублика» и ничего более. Алена расслабилась и вздохнула. Привидится же! Она еще раз потерла глаза, так, для профилактики, прижалась пару раз лбом к замерзшему стеклу и снова принялась за текст.
Бублик досадливо фыркнул и скорчил рожицу, глядя на хозяйские потуги не замечать очевидного. А между тем на экране красовалось: «Хозяев надо холить и лелеять, иначе они засохнут, как вчерашняя каша в блюдечке. Самый лучший способ — помогать им. Вылизывать посуду, заметать за собой следы, загонять под кровать ненужные и грязные вещи. Больше всего мне нравится придавливать свежее глаженое белье. Но какая же мука набирать вместо нее текст! И до чего же неудобно иметь такие широкие лапы и работать при этом машинисткой!»
Бублик в последний раз покосился на текст, который Алена, считая белибердой, безжалостно стирала, и куда-то убежал. Вернулся он через пару минут, не скрывая торжествующей улыбки.
Алена погладила Бублика и влипла в фантик от шоколадки, на котором еще сохранились липкие, коричневые, сладкие потеки. Бублик как-то умудрился нацепить ее на спину и ходил, видимо, ожидая, когда хозяйка опустит руку.
— Негодник! — шутливо погрозила Алена.
Ей очень хотелось облизнуть фантик. Но это
было так некультурно!
Тут сказочница глянула на своего сказочного кота и увидела, что тот приподнял бровь и обнажил в ухмылке левый клык.
— Дай угадаю, — засмеялась Аленка. — Все равно никого нет, можно облизывать! Так?
Бублик удовлетворенно поднял хвост и поскакал в направлении кухни.
Алена жадно лизнула фантик, ощущая себя диким зверем, которому нет необходимости ни от кого таиться и не надо сдерживать инстинкты. А значит, не обязательно терять самое вкусненькое.
— Интересно, откуда это вкусненькое взялось? — вслух подумала Аленка. — Может, кришнаиты подсунули? Или Кошкин решил изобразить романтику, пробрался… нет, залез на окно и кинул в форточку… Нет, форточку я до весны не открою.
Но тот только сыто ухмылялся в усы. И где он там еду нашел?
2
«И все же взрослые люди нуждаются в сказке ничуть не меньше, чем дети. Даже больше. Дети еще смогут стать взрослыми, когда вырастут, а пока играют во дворе в дочки-матери. А вот взрослые могут только играть в детство, да изредка, в счастливые мгновения, погружаться туда, чтобы тут же вынырнуть и побежать дальше, изо всех сил сожалея о том, что это была лишь секундочка и нельзя, как прежде, плюхнуться в сугроб, посидеть в нем, не замерзнув, и увидеть себя как минимум ледоколом «60 лет Победы!». Слушая, читая или пописывая в блокнотике сказку, взрослый человек может ощутить поддержку из самого детства. Это все равно что выпить Временной эликсир молодости, позволяющий задержаться в детстве гораздо дольше, чем на секундочку.
Сколько взрослых обнаруживали себя в позе эмбриона, с удивленно-счастливой улыбкой на лице и сияющими глазами, которые давно забыли, как создается радостное настроение! А в голове остатки светлых мыслей и недоумение: «Что за чудесную, интересную историю я только что читал… слушал… видел?»
Потом приходит воспоминание, что это сам взрослый человек читал сказку. И эта проказница увела за собой серьезного каменнолицего дяденьку или дородную уставшую тетеньку в то время, когда они были первым дворовым хулиганом и энергичной худенькой девочкой.
Кто откажется вернуться в детство, чтобы уже взрослым понять, что будущее есть, и оно не такое уж ужасное? Что-то я не вижу поднятых рук».
Алена точно знала, что окунаться в детство она сейчас не готова. Нужно было переделать кучу домашних дел. А погружаться в беспричинную детскую радость крайне опасно для уборки, мытья посуды и стирки.
У сказочницы мелькнула мысль, что она перечит сама себе, но тут же ее отогнала. Зарастать грязью по самый нос совсем неохота, поэтому надо взять себя в руки и сделать все, что следует.
Перво-наперво — уборка. Влажная. Теплая вода и мокрые тузя почки. Веселого в этом мало. Поэтому, когда довольный Бублик появился на пороге комнаты, Алена встретила его суровым взглядом и напряженным лицом. А уж про насупленные брови и говорить нечего. Любой суровый, прожженный жизнью герой из фильма про ковбоев и индейцев позавидовал бы нынешнему Аленкиному лицу.
Бублик даже приостановился, не решаясь войти в комнату.
Но, быстро вспомнив, что все же он в доме хозяин, Бублик величественно прошествовал в комнату. Затем он немного подумал и направился к шкафу, где Аленка хранила книжки и фотоальбомы. Лениво подтянувшись на лапах, Бублик поднялся на самый верх, но тут его задняя конечность предательски соскользнула, и на пол полетел один из фотоальбомов. Алена уже успела протереть его и поставить на место, поэтому она громко и сердито осведомилась:
— Господин желает неделю на кильке и воде?
Но господин Бублик только равнодушно почесал себя левой ногой за правым ухом и зевнул.
Пришлось Алене выползать из-под стола, где она оттирала непонятные четырехпалые следы.
Падая, альбом открылся на детской фотографии Аленки. На снимке она была в платьице, с прикрепленными сзади крылышками и в венке на вьющихся волосах. Тогда мама задумала поставить сказку и снять ее на новомодную игрушку — громоздкую видеокамеру, которую тяжело было держать даже взрослому мужчине. Роль главной феи, конечно же, была отдана любимой дочери. И Аленка, пока длились любительские съемки, красовалась в платьице с крылышками.