Сказочница

Ли Марина

— А дальше-то что?

— А дальше разозлились наши мужики, — грустно улыбаясь, продолжила рассказ Милена. — С забастовкой знаешь, какой кисель получился… Тут не в сути дело, а в принципе. Обиделись мужики, что мы их таких хороших, таких сильных, таких добытчиков и защитников по боку пустили… Не знаю, с кого началось, но сначала они по дому перестали дела делать, потом семью кормить бросили. Мол, раз вы такие умные, то сами и кормитесь и вообще…

Милена нахмурилась и Вишне показалось, что женщина с трудом сдерживает слезы.

— Обида — она, как камень,

который с горы катится. Уж если покатился, то не остановишь. Они денег не приносят — мы и без них заработаем. Они гвоздь в стену вбить не могут — мы сами вобьем.

Короче, день за днем, разругались — разъехались. Они нам деревню оставили, сказали, пропадите вы пропадом, вместе с вашими истериками, дуры, а сами в старый шахтерский лагерь уехали… Сыновья — те-то нас еще навещают иногда, а остальные…

Милена замолчала, Арфина вздохнула и злую слезу со щеки убрала.

— Так и живем.

— Но ведь хорошо живете-то… — Вишня искренне не видела причин для грусти.

Деревенька выглядела на удивление уютной и ухоженной и женщины, пока не начали вспоминать, ничем не походили на страдалиц.

— Хорошо-то хорошо, а с другой стороны… — Розетта махнула рукой и посмотрела на закат. — Пропади оно все пропадом.

Вот тут-то Вишнин самогон и пригодился.

***

Вечерело, закат щедрой рукой топил окружающий мир в прохладном молоке тумана, дорога ползла рыжеватой змеей, а Кай пытался не заснуть в седле, потому что транспортное средство не двигалось, а только симулировало движение. Усталость давила на плечи, на позвоночник и на то, чем позвоночник заканчивается. Все-таки целый день в седле — не самое лучшее времяпровождение.

Деревня вынырнула из сумерек неожиданно, когда Наследник уже начал прикидывать, где бы бросить на ночлег свои оголодавшие кости. Настроение улучшилось кардинально, и у представившего себе кувшин молока и ломоть свежего хлеба Кая, и у почуявшего домашнее тепло транспортного средства.

Первый же дом деревни принес разочарование: он был пуст. Вторая, третья и четвертая избы так же порадовали усталого путника висящими на дверях замками.

— Да что ж за невезуха такая! — возмутился молодой человек, рассматривая аккуратные, совершенно сказочные в полумраке вечера домики. — Где все люди?

Кай пересек центральную площадь, украшенную традиционно открытыми воротами и свернул на одну из улиц, привлеченный далеким женским смехом. Женский смех — это хорошо. Это уютно и тепло. И сытно, наверное.

В доме, стоящем почти на самом краю деревни кипело веселье. Кто-то смеялся, кто-то звенящим в темноте голосом рассказывал о том, как правильнее всего закатывать малиновое варенье, кто-то пел балладу о печальной судьбе молодой девушки, решившей окончить жизнь в бурных водах холодной реки, только бы не выходить замуж за нелюбимого. После нескольких куплетов мучительных терзаний и душераздирающих прощаний, несчастная, к облегчению Наследника, наконец, сиганула с обрыва, и песня закончилась исключительно заунывным куплетом:

— А

над шумной водой

Над гремучей рекой,

Как холодный дурман,

Расползался туман.

Стоит отметить, что последние слова песни женщины пели уже хором. Они синхронно подперли руками головы и прикрыли глаза. Видимо, это поза усиливала трагичность момента, потому что, когда последняя нота отзвучала и тишина, наконец, опустилась на деревню, послышался приятный грудной женский голос:

— Девочки, а там еще остался нектар?

— Остался… — послышался звук отвинчивающейся пробки, бульканье и воздух наполнился непередаваемым, незабываемым, исключительно знакомым ароматом.

Кай задохнулся от возмущения, широким жестом распахнул калитку и, шагнув с темноты дороги на освещенный фонариками дворик, грозно произнес:

— Где она?

И от досады сжатым кулаком правой руки ударил по раскрытой левой ладони, когда в ответ на его вопрос раздался дружный женский визг.

— Черт!!! — зарычал Наследник и интуитивно шагнул назад, скрываясь в тени остро пахнущих сиренью кустов. И уже оттуда предпринял попытку реабилитироваться:

— Дамы, прошу прощения, я никого не хотел напугать… Я просто услышал голоса и остановился.

— Мужики! Заразы! Одни неприятности от них, — девушка, произнесшая эти слова, была молода, красива и очаровательно пьяна.

— Еще раз покорно прошу меня простить… — начал было Кай, но был решительно перебит миловидной женщиной, сидящей во главе стола:

— Оставим политесы на другой раз. Чего они хотят?

— Мммм… они? — молодой человек рассеянно скользил взглядом по лицам присутствующих, разыскивая среди них Вишню. Он не мог ошибиться. Запах ее самогона нельзя перепутать ни с чем другим. Вообще, давно пора вплотную заняться вопросом ее поведения, воспитания и пьянства, в частности.

— Те, кто тебя прислал, — женщина нахмурилась и нетерпеливо махнула рукой. — Говори, что хотел и проваливай. Не мешай нам праздновать!

— Проваливать? — Наследник испугался. Что, неужели даже не покормят? Он с тоской посмотрел на столы, ломящиеся от еды. — Милые женщины, вы меня с кем-то перепутали… Я не знаю, о чем вы говорите… Я почти два дня в дороге, я…

— И с какой целью мл… милст… мист… тьфу ты!.. милостивый государь посетил нашу тихую обитель, — поинтересовалась женщина с большой белой розой за ухом, приставив к своим вискам указательные пальцы.

И проклиная все на свете, не забыв предварительно понизить голос, Наследник ответил:

— Я ищу свою невесту, она…

И в третий раз его перебили. На этот раз дружным смехом. Да что смешного-то?!

— А она знает о том, что она твоя невеста? — поинтересовалась женщина, сидящая во главе стола, она, видимо, была здесь за главную.

— Вас это ни коим образом не касается! — насупился молодой человек, но желудок его возмущенно булькнул, напоминая о вежливости. — Однако я готов рассказать вам эту грустную историю, если вы ответите мне, где владелица вот этой вот бездонной фляги… Я возьму?