Сказочник
Шрифт:
В мой чувствительный нос бьет родной запах хвои и сигарет.
— Лерочка… — слышу голос мужа и чувствую, что наконец-то, расслабляюсь. Слеза скатывается по щеке на пелёнку. Да, я очень ждала.
— Халат, папа, надеваем, — останавливает
— Валентина Викторовна, — зовёт ее акушерка. — У нас схваточка хорошая.
— Так, сейчас посмотрим, — отзывается она, обрабатывая руки.
Новая схватка вызывает у меня желание тужиться и острый прилив сил.
Родные губы прижимаются к щеке, виску, скользят по линии волос.
— Лерочка… Прости, что не отвечал. Нужно было глушилки связи поставить. Важный разговор… — шепчет мне Игнат.
— Можно, я потом тебя поненавижу, — рычу в ответ.
— Можно, — смеется он. — Люблю тебя, моя девочка.
— Надежда Семёновна, — обращается к акушерке моя врач, — пригласите нам неонатолога. Будем рожать…
Дальше все сливается в единое, кажущееся мне бесконечным, мгновение боли, подсказок врачей и нежного шепота мужа.
— Лера, вдох! — требует акушерка.
— Больше не могу, — мотаю головой.
— Можешь, — строгий голос врача. — Папа даст руку. Можешь его укусить, только тужимся на следующую схватку.
— Лера, схваточка пошла… — предупреждает акушерка.
Вцепляюсь в руку Игната ногтями и тужусь…
— Умница, голова, — возбужденно хвалят меня врачи, — ещё разок давай,
Подчиняюсь из последних, непонятно откуда берущихся сил и… слышу плач сына.
— Лерка, — восторженно хрипит муж.
Прикрываю глаза. Чувствую, что плачу.
— Дайте мне его, — прошу. — Дайте!
Тёплое крохотнее тельце оказывается у меня на груди.
— Привет, сынок… — шепчу.
Рассматриваю крохотные ручки с отросшими ноготочками, ротик, который уже елозит по моей груди и ищет еду. Тёмные волосики на голове, глазки бусинки, которые иногда недовольно так смотрят на меня из-под приоткрывающихся век и маленькое родимое пятно на плечике… как у моего папы.
Игнат укрывает нас пеленкой и обнимает, зарываясь носом в мои всклоченные волосы.
— Лерка… — слышу в его голосе восторг и шок.
Встречаемся взглядами. Там так много всего: глубокого, нежного, родного. Расслабляясь, уплываю в это абсолютное чувство счастья.
— Спасибо, любимая, — говорит мне муж одними губами и целует. Но не меня. Сына. Это ощущается так, как будто тысячу раз меня. — Как назовём?
— Мироном, — отвечаю тихо Игнату. Потому что не знаю, как отреагирует. Понравится ли идея. — Если ты не против…
Муж замирает.
— Хорошее… имя, — шепчет севшим голосом, — Пусть будет Мирон. Спасибо тебе… моя девочка.