Сказочник

Субботина Айя

— Переводись на заочное и переезжай к матери. Так будет лучше для всех.

— Я не собираюсь переводиться на заочное. — Он совсем сдурел? Кто переводится на заочку во втором семестре последнего курса?

— В таком случае я сделаю так, что ты вообще не сдашь сессию.

Это он ей запросто устроит, ведь он — Игорь Мельников, большая шишка в банковском бизнесе, и по совместительству — человек, который оказал универу огромную спонсорскую помощь.

— Ты же это не серьезно? — Ася поцеловала Тима в лоб, покачала, успокаивая сына.

Еще не хватало, чтобы он раскричался прямо сейчас.

Тогда ее бедные нервы точно не выдержат.

— Я похож на клоуна, который мелет языком, лишь бы сказать?

Она не успела ничего ответить — лифт остановился, и Игорь выволок ее на улицу.

Ноги в домашних тапках утонули в свежевыпавшем снеге. Ася поджала губы, уговаривая себя не показывать ни капли слабости.

— Я буду требовать теста на отцовство, — брезгливо поглядывая на спящего ребенка, заявил Игорь.

— Что?! — Ася издала нервный смешок. — Тест?

— Не притворяйся дурой. Он совсем на меня не похож, это все видят, один я корчил из себя принца только потому, что ты была девственницей. Мы знаем, что он не может быть моим, я предохранялся.

Ася посмотрела на крохотное личико трехмесячного Тимы: в самом деле, ничего общего с темноволосым и темноглазым Игорем, который так кичится своей отчасти южной кровью. У Тима глаза голубые, и волосы светлые, курносый нос и одна бровь выгнута чуть больше, чем вторая. Скорее уж Тима — копия ее отца, которого они с мамой похоронили четыре года назад.

— Это в пустую голову Небесной пришла блестящая идея выяснить отцовство? — спросила Ася, чувствуя обжигающий приступ обиды. — Или, погоди… Твоя мать, да?

Игорь еще не ответил, но лицо выдало его с головой. Вот тебе и горячий мужчина с южной кровью: стоило на неделю оставить одного, как он снова оказался под каблуком у своей матери. Ладно, может, не под каблуком, но явно под влиянием ее разговоров о том, что в их роду ни у кого нет светлых глаз и светлых волос.

Просто удивительно, что в современном мире развитых технологий есть люди, чьи головы до сих пор посещает такая архаичная муть. Впрочем, если вспомнить, что свекровь с самого начала была настроена против их отношений, ничего удивительного, что она воспользовалась возможностью все переиграть в свою пользу. Вот уж у кого в семействе Мельниковых были стальные яйца. Баба сказала «Не получишь ты моего Игоря» — баба сделала. Вот только уважать ее за это совсем не хотелось.

— Я принесу твои вещи. — Игорь скрылся в подъезде.

Ася поежилась от холода, чувствуя, что пальцы на ногах стремительно коченеют.

Мимо прошла парочка: девушка с коробками елочных украшений и парень, с пушистой сосенкой на плече. Оба покосились на ее, немного утонувшие в притоптанном снегу ноги в домашних тапочках. Ася отвернулась, сунула руку в карман пальто, достала телефон и уже нашла среди контактов номер матери… но передумала. Ее всего неделю, как выписали из больницы после сердечного приступа, вряд ли она обрадуется, что дочь в двадцать два года осталась на улице с младенцем на руках, без диплома, без жилья. Хорошо, хоть работа есть, дистанционная.

— Вот. — Игорь поставил перед ней сумку, наспех забитую домашними вещами. — Остальное привез, когда будешь у матери.

— Игорь, погоди.

Ася мысленно

перевела дух, вздохнула, пытаясь успокоить скачущее галопом сердце.

Больше всего на всеете хотелось послать этого маменькиного сынка и кобеля куда подальше, выплюнуть ему в лицо, что ребенок в самом деле не его, даже если Тим совершенно точно не мог быть от другого мужчины, потому что других просто не было. Но если она не хочет остаться ночевать на улице с ребенком, то нужно говорить совсем другое и другим же тоном. Даже если тошнит от одной мысли о том, что придется заискивать, уговаривать. Не ради себя — ради сына.

— Я же не могу прямо вот так. Нам нужно поговорить.

— Можешь. И я не хочу ни о чем говорить. Это давно надо было сделать.

— Игорь, послушай…

Она не успела закончить — Игорь схватил ее за руку и сжал так сильно, что Ася не смогла сдержать крик. Попыталась вырваться, но не смогла. Игорь тянул ниже, как будто собирался заставить ее встать на колени. Господи, да что с ним?!

— Мне больно, отпусти, — из последних сил сдерживаясь, чтобы не повысить голос инее разбудить сына, взмолилась Ася. — Игорь, отпусти. Ты мне руку сломаешь.

— Я больше не хочу тебя видеть, поняла?! — прошипел он прямо ей в лицо, даже не скрывая, что наслаждается ее безвыходным положением. — Ни возле моего дома, ни в этом городе. Нигде. Ты с самого начала была ошибкой.

— Ты тоже, — выплюнула ему в лицо Ася. — Ты не мужчина, Игорь, ты просто подонок.

— Акты…!

Ася инстинктивно вжала голову в плечи, когда он замахнулся для удара.

Но удара не последовало. Вместо него раздался странный шлепок — и вопль боли.

Ася вскинулась, одновременно прижимая голову Тима так, чтобы хоть немного закрыть его от крика.

Игорь стоял на коленях в снегу, а позади, удерживая его руку вывернутой за спину, стоял… бог?

Ася сглотнула, не в силах отвести взгляд от его совершенно нереально голубых глаз. Наверняка линзы. Ну, или он в самом деле какой-то бог, потому что у простых смертных просто не может быть такого взгляда.

— Слушай, придурок, тебя отец не учил, что девочек нельзя обижать? — Бог говорил ровно, спокойно, холодно. Ни единый мускул на его лице не выдал ни волнения, ни напряжения. Да и с чего бы? Он полностью контролировал ситуацию. С таким-то ростом и сложением, Бог запросто поставил бы на колени десяток таких Игорей.

— Да пошел ты… — взвизгнул Игорь, в ответ на что Спаситель безразлично передернул плечами и легко, играючи, задрал его руку чуть выше.

Игорь начал совсем не по-мужски скулить.

— Заткнись, ребенка разбудишь, — предупредил Спаситель. — Ну? Второй раз повторять не буду — оторву руку.

Игорь поджал губы, замычал, быстро-быстро кивая в знак согласия.

— Ну хоть на что-то мозгов хватило, — «похвалил» Спаситель.

И, наконец, перевел взгляд на Асю. Чуть прищурился. Едва заметно дрогнувшие уголки губ выдали его улыбку. Если и был в мире мужчина, которому идеально шла заметная небритость, то вот он. И еще загоревшему лицу подходили эти выгоревшие до соломенного цвета, небрежно торчащие в разные стороны волосы. И темно-красная рубашка, с трудом сдерживающая перекатывающиеся под тканью мышцы.