Сказочники. Мир в капельке росы
Шрифт:
– Ну, я ведь тоже не лыком шит, – опять заскрипел Силыч, и, вдруг, свистнул неожиданно звонким посвистом, да крикнул зычным голосом:
– Фиска!
И, как по волшебству, кусты расступились, и предстала пред Лесевым взором девушка красоты невиданной.
– Анфиса, дочка моя, – представил Силыч и для нее добавил, – парень ентот мне обувку с ходулькой смастерил. Отблагодарить надо.
Улыбнулась Анфиса ласково, взяла Леся за руку и сказала голосом ангельским:
– Пойдем со мной, парубок, не пожалеешь!
Лесь глядит
– Чем же одарить мне тебя, зорька ясная? Ведь нет у меня ничего. Был гребень резной, красоты твоей достойный, да я его Марфе отдал, – только и сумел вымолвить.
А Анфиса смеется, да за собой парня тянет.
И, вдруг, стволы да ветки разом кончились, и оказались они на берегу того же озера, где их лагерь разбит, только с другой стороны.
«Что же это я, выходит, все время вокруг озера кружил. А ведь думал, версты за две от этого места в лесу заплутать довелось», – мелькнуло в голове Леся.
Но долго удивляться ему не пришлось.
– Подружки, – позвала Анфиса, – встречайте, это гость мой!
И, вдруг, кувшинки да лилии в воде зашевелились, и увидел юноша стайку девчат с цветами в волосах. Они засмеялись, забрызгались, телами белыми засверкали и, прямо так, неприкрытыми, в воде запрыгали:
– Иди к нам, Олесь, мы тут хороводы водим, в салочки играем. Нынче праздник – Иван-Купала. А в этот день все можно!
Закружился лес и озеро, радостно и трепетно сжалось сердце. А девчата поют, за ухом щекочут, взгляды томные из-под ресниц на него бросают. А ярче всех Анфисины очи горят!
– Ты, глупый, гребнем меня одарить хотел. Не надо мне никакого гребня. Ты мне себя подари! – шепчет она, как ветром знойным обжигает. И от шепота этого вся кровь так и закипает, так и бродит.
Вот и рубаха его уже на берег полетела, и штаны вдоль камышей плывут, и стоит он уже в одном исподнем по пояс в воде. Так и до греха недалеко. Да что там – совсем близко! Закрыл Лесь глаза руками:
– Девки, милые, что же вы делаете- то! Мне ведь что – я птица вольная. Сегодня здесь, завтра там. А ты, Анфиса, вдруг что получится, потом будешь век горе маять! И все из-за лаптей со стельками!
– Да люб ты мне! Иди сюда, не думай ни о чем!
Глаза туманом заволокло, в висках застучало.
– Не по-людски это. Что ж я – нехристь какой!
И Олесь сквозь Анфисино объятие руку под ворот просунул и крестик медный в кулаке сжал.
Открывает глаза – лежит он на поляне. Рядом Петрико спит, посапывает, Чалая траву щиплет. Он в одежде своей, при поясе. Только на руке правой от крестика медного кровавый след
– Надо же, приснится ведь этакое!
Нежданная гостья
– Ну, наконец-то просыпаться начали. А я думала, до полудня храпака давать будете. Марья уже завтрак приготовила, а мы с Веснушкой в лесу смородины набрали, – сказала кудрявая черноглазая девчушка и побежала к озеру.
– Смотри, Янка, осторожно, там берег скользкий! – крикнул Лесь.
– Берег скользкий, да еще и жабы водятся, – ответила она и нагнулась за увесистым камнем, – сейчас я ей покажу, как мне воду мутить.
Янка размахнулась, прицеливаясь, но Лесь быстрым и твердым движением перехватил руку, потом осторожно разжал ее пальцы, и камень упал к их ногам.
– Ну, что ты все время хочешь кого-нибудь обидеть? Что сделала тебе эта Божья тварь? – сказал он с упреком.
– Если бы я на нее наступила, то упала бы и ушиблась. А если бы она на меня прыгнула, то у меня по коже пошли бы бородавки, – загибала пальцы Яна.
– Если бы, если бы! – передразнил ее Олесь, – А она вот сидит тихо и смотрит на тебя. И пока только ты хотела прибить ее камнем.
– А что, мне нужно было ждать, когда она возьмет и прыгнет?! – тряхнула девушка кудрями.
– Янка, это ты пришла на ее озеро, зачем же сразу обижать хозяйку, – вдруг улыбнулся Олесь!
– Это она хозяйка?! – вскинула брови спорщица, – Жаба противная! Да если бы ее на свете не было, мир бы хуже не стал. Вон кувшинки да лилии – те хоть красивые, глаз радуют. А эта жаба не нужна совсем.
– Противная, говоришь? А сказку помнишь о царевне – лягушке? А, может быть, и эта жаба – принцесса заколдованная. Вот взял какой-нибудь волшебник и превратил одну принцессу в жабу сроком на три года – наказал за высокомерие. А она теперь смотрит на нас, людей, и сказать хочет: «Любите друг друга, не причиняйте зла ни одной твари Божьей, а то окажетесь, как я, в зеленой скользкой шкурке». Ой, Янка, смотри, у нее в глазу слезинка блестит! Видишь, – указал пальцем юноша, – а ты ее еще обидеть хотела!
– Знаешь, Лесь, – усмехнулась Яна, – артист ты, конечно, хороший, я не спорю, да только с головой у тебя не все в порядке. То у тебя ветер поет, то камень думает. Теперь вот жаба плачет. Брызги из озера в глаз ей угодили, вот и все слезы. Ты бы Марью попросил тебе ирный корень позаваривать, а то свихнешься совсем.
– Эх, Янка, Янка! Сколько с тобой не говорю, а все без толку. Мира в тебе нет, суета одна, – покачал он головой.
– Лесь, Янка, хватит ругаться, – прервал их перепалку низкий женский голос, – идите сюда, смотрите, кого к нам Веснушка привела!