Шрифт:
В некотором царстве, в некотором школьном государстве…
– Шухер! Рокерша!
Друзья-пятиклассники Глеб Колобков и Лев Лисичкин сиганули в куст барбариса. Блинкнули.
– Очумела совсем после отпуска. Люди
– Ага. Когда вчера мышь притащила и про метлу что-то вещала, подумал, что дела совсем плохи. Ещё где-то откопала эту старомодную русичку Василису. Ей бы лапти и в музей русских народных сказок, рассказывать малышне про репку и трёх медведей.
Среди веток показался перстень-череп.
– Так, кто у нас тут? Колобков и Лисичкин! Опять прогуливаете?
– Ягания Константиновна, да вы что? Мы? Никогда! Чуть опоздали только. Честное слово, старушке помогали, – отозвался чахоточный Глеб, пытаясь ухватиться за листву так, чтобы не поцарапаться.
– Вы забыли, что ли? Сегодня концерт, вам скоро на сцену. А ну бегом к завхозу за костюмами!
– Кощею? – Вылезая, Лёва чертыхнулся.
– Кощееву! Добрыне Никитичу.
Ребятам на секунду показалось, что камни в перстне вспыхнули вместе с карими Ягаши. Именно так женщину между собой называли школьники.
Директор гимназии № 3/9Ц надела чёрный шлем, застегнула косуху и по привычке зыркнула глазом в поисках ступяного транспорта. Приметив
– Вот это да, он ещё и на дистанционном управлении! – Попятившись назад, Глеб почувствовал, как шип впился чуть ниже поясницы. – Муха-цокотуха, как я сидеть-то теперь буду?
– Ты в спектакле всё-таки не программиста играешь, постоишь, – хмыкнул одноклассник.
Не дожидаясь, пока за Ягашей поднимется цунами осенней листвы, мальчишки шмыгнули в здание. Поднялись на второй этаж.
– Стой, там кто-то есть! Послушай, – Глеб дёрнул друга за рукав у кабинета Добрыни Никитича.
– Хватит тебе. Кощей там водится, кто же ещё? – Лёва втянул щёки, изображая завхоза.
– Да тише ты… Что разорался-то? Там вроде плачет кто-то. – Он слегка толкнул дверь.
Два прищуренных глаза вглядывались в полумрак через щель.
– Они ж без меня поги-и-ибнут! Хоро-о-ошенькие мои. Фенька, Фунька и Фокус… Нельзя им в эк-экзотариум. Никак. А Шуша? Знаете, какая она? Не только кра-красивая, пушистая и с ус-сами-локаторами. Мышей за секунды ловит, даже собаки её слушаются. Будто огненных ушей боя-я-ятся, – глотала слёзы девочка.
– Сырость мне тут не разводи. Не люблю я это дело. Домой воротишься, с родителями потолкуй. Мож оттают, оставят живность. – Завхоз, скинув чёрный пиджак и повесив его на спинку стула, сел за стол.
Конец ознакомительного фрагмента.