Скелеты в шкафу

Ниммо Дженни

А Лидия Чикс забранилась еще хуже, чем Генри, а потом взвизгнула:

Отстаньте от меня оба! Какой хочу, такой и буду! Не вашего ума дело!

Чарли пришлось повторить их речи маме с Мейзи. Обе хохотали до слез, а Чарли подумал было: ничего смешного не вижу, но Мейзи смеялась так заразительно, что он тоже захихикал – за компанию.

– Ах, Чарли, пожалуйста, давай еще! – упрашивала его Мейзи. – Вот послушай-ка, а тут что происходит? – И она подтолкнула журнал обратно к Чарли, тыча в снимок премьер-министра со всем семейством.

Чарли не

успел даже толком взглянуть на фото, как дверь распахнулась и в кухню влетела бабушка Бон. Она мигом смекнула, что тут происходит, кинулась к столу, вырвала у Чарли журнал и шваркнула его на пол.

– Да как вы могли? – прогремела она, переводя уничтожающий взор с Мейзи на маму и обратно. – Мальчик одарен свыше! – Она постучала Чарли по темени железным пальцем. – А вы подбиваете его злоупотреблять даром!

– Я же просто… – робко начал Чарли.

– Знаю я, что ты тут вытворял, – оборвала его бабушка Бон. – Торчать в кухне и профанировать свой магический дар – слыханное ли дело? Это же кощунство. Глупый мальчишка, ты просто не заслуживаешь своего дара. Но раз уж он у тебя обнаружился, отныне ты несешь личную ответственность за то, чтобы его оттачивать. Оттачивать, тренировать, относиться к нему с подобающим уважением, ибо это наследие твоих предков, рода Юбимов. А не транжирить на всякую чепуху и гиль! Прибереги свой дар для важных дел.

Чарли хотел было возразить, что премьер-министр вообще-то и есть важная персона, но вовремя смолчал. У него оставалось всего два дня – и двести вопросов из черной папки. Так что рисковать свободными выходными он не решился.

– Не понимаю, почему ребенок не имеет права позабавиться, хотя бы иногда? – негодующе вопросила Мейзи. – Между прочим, он и мой внук тоже.

– Тем хуже для него, – отрезала бабушка Бон. – Чарлз, ну-ка бегом за работу.

Чарли обреченно поплелся к себе наверх. А бабушки в кухне вступили в яростную перепалку. Чарли раскрыл было папку, но тут завидел в окно Бенджамина, переходившего улицу. Недолго думая, он помахал другу и распахнул окно.

– Что у тебя стряслось? – крикнул Бенджи. – Тебя сто лет не видно. Я тебе в дверь звонил, звонил, а никто так и не открыл.

Чарли показал ему черную папку.

– Мне надо сделать пятьсот заданий! – пожаловался он. – Осталось двести, и тогда на выходные я свободен. Как там… ну, Та Штука?

– Плохо. – Бенджамин нервно оглянулся через плечо. – Она… все еще шумит. Опять приходила одна из твоих жутких теток. Изображала, что собирает деньги на благотворительность, но я ее узнал. Похожа на ту, первую, только старше.

– Ты не впускал ее в дом? – встревожился Чарли.

– Нет. Спринтер-Боб спугнул ее фирменным рыком. Она ретировалась.

– Ай да пес! – Чарли глубоко вздохнул. – Ладно, Бен, мне пора работать. В пятницу закончу, тогда увидимся.

– Ага… – Бенджамин грустно помахал на прощание. – Странная какая-то четверть. Никого не видать. Пойду-ка я свожу Спринтера в кино.

– Кстати, в «Мираже» идет «Кошки против собак», – сообщил Чарли. – Спринтеру-Бобу точно понравится. – Он запер окно и уныло засел за черную папку. Но сосредоточиться не удавалось. Мысли Чарли крутились вокруг

серебристого ящика. Что же в нем такое? И почему Юбимы из кожи вон лезут, чтобы его заполучить?

Глава 7

ВО ВЛАСТИ ЧАР

Пришла пятница, наступил вечер, и бабушка Бон уселась читать последнюю сотню заданий из черной папки. Чарли накануне тщательно проверил все ответы вместе с дядей Патоном и теперь был уверен, что ошибок в них нет. Но бабушка Бон вникала в неразборчивый почерк Чарли с таким мрачным выражением на лице, что сердце у мальчика ушло в пятки. В комнате у бабушки было жарко и душно. А Чарли к тому же пришлось стоять прямо подле обогревателя. Бабушка Бон восседала прямо перед внуком за столиком, вытянув тощие ноги к обогревателю, и Чарли бросилось в глаза, что на толстых шерстяных носках у бабушки Бон дырки, а из них торчат большие пальцы. Его замутило.

Наконец бабушка Бон скрепя сердце поставила крошечную галочку возле последнего ответа на последней странице, взглянула на Чарли и вынесла приговор:

– У тебя отвратительный почерк.

– Но все ответы правильные? – с надеждой спросил Чарли.

– Да. – Бабушка чихнула и громогласно высморкалась. – Ты что, списывал?

– Списывал? – Чарли оторопел. – Н-нет.

– Так да или нет?

– Ничего я не списывал, – насупился Чарли. – Ну вы же мне сказали, что задания можно на компьютере делать или по книжкам? Вот я и делал.

– Вот тебе еще десять вопросов. – Бабушка Бон протянула Чарли лист бумаги. – Садись вот сюда, за стол, и пиши ответы прямо здесь, у меня на глазах. Вопросы легкие, справишься без компьютера.

– Но мы так не договаривались! – взвыл Чарли. – Это нечестно!

– Такова жизнь, – отрезала бабушка Бон. Она прошествовала к своей бескрайней кровати и устроилась на подушках. – Ну же, начинай. Раньше сядешь – раньше закончишь.

Чарли молча скрипнул зубами. Все десять вопросов оказались задачками по математике. Он приглушенно застонал и взялся за дело. На первые две задачки у него ушла целая вечность, но, приступив к третьей, Чарли услышал за спиной храп.

Бабушка Бон уснула! Чарли опасливо обернулся. Из приоткрытого бабушкиного рта вырывался мощный рокочущий храп. Чарли на цыпочках выскользнул за дверь, прикрыл ее и крадучись двинулся по коридору. Дверь, правда, тихонько щелкнула, но, по счастью, старуху это не разбудило.

Чарли украдкой шмыгнул на улицу, даже не накинув куртку, и помчался к дому Бенджамина. Еще на крыльце он услышал лай Спринтера-Боба, а затем – три коротких пронзительных вскрика. Чарли поспешно позвонил.

В дверном глазке появился чей-то глаз. Дверь отворилась.

К изумлению Чарли, на пороге стоял не Бенджамин, а… мистер Комшарр.

– Тебя-то нам и надо! – Мышелов даже подпрыгнул. – Мы тебя заждались. Проходи скорее.

В глубине дома яростно гавкнул пес.

– Успокойся, Фасоль! – крикнул псу мистер Комшарр. – Веди себя прилично. Мои Огнецы не выносят невоспитанных собак. – И он мягкими прыжками понесся к подвалу. На пороге подвала Чарли увидел Бенджамина; тот из последних сил удерживал за ошейник рвущегося Спринтера-Боба. Рычание пса перешло в гневный вой.