Скидамаринк

Мюссо Гийом

– Давай будем реалистами: пути назад нет. Я второе лицо в государстве, кандидат на пост президента, и я исчезаю без всяких объяснений в разгар предвыборной кампании. Даже если я вновь появлюсь с правдоподобными объяснениями, это все равно сведет к нулю мои шансы выиграть выборы.

– Необязательно. Каждый человек имеет право на сомнения и на время, чтобы поразмышлять, даже политические лидеры.

– Может быть но я наделала много ошибок. Сам подумай, чтобы добраться сюда я использовала фальшивый паспорт.

– Неважно, никто же не в курсе.

Послушай, ты можешь вернуться и сказать, что была похищена. В конце концов, большинство именно так и думают.

– Это слишком рискованно. В этом случае будет проведено тщательное расследование, и мой обман раскроется.

– Необязательно. Если мы все продумаем, то это может сработать.

Она посмотрела на меня с благодарностью и слеза стекла по ее щеке. Я обнял ее, чтобы согреть.

– В любом случае, это не самый важный вопрос, – сказал я.

– А что тогда?

– Ты хочешь вернуться, Мел? Ты хочешь быть президентом этой страны, и ты сможешь выдержать все, когда приедешь?

– Я

– Не отвечай сразу, ты еще не отошла от шока, подумай несколько часов.

Она вытерла глаза, прежде чем признаться:

– Я испугалась, испугалась ответственности за возвращение, я не знаю, как тебе объяснить

Ей и не нужно было: я и так понимал, что может чувствовать женщина, которая приблизилась к достижению цели своей жизни и готовилась стать самым влиятельным человеком на планете.

– И еще, думаю, я подсознательно хотела, чтобы вы четверо увидели, что я осталась верна своим идеалам и ценностям и не предала их. Ты можешь мне верить, я всегда проникалась альтруизмом. Я делала все, чтобы становиться лучше.

Слушая такие речи тем вечером, я ловил себя на мысли, что, наверное, нужно быть немного сумасшедшим, чтобы захотеть стать президентом США.

Холод стоял сильный, и при каждом слове из наших ртов вылетали облачка пара.

– Я знаю. Что ты мне никогда не поверишь, но все же хочу сказать, что на свой лад, всегда тебя любила.

– Мне потребовалось много времени, чтобы понять это, Мелани.

– Прости меня, – прошептала она искренне, – я никогда не хотела причинить тебе боль.

– Все будет хорошо.

– Это невероятно, целый мир крутиться вокруг меня, но только ты единственный смог меня найти, единственный кого я интересую как личность.

Я обнял ее за плечи.

– Ты всегда можешь положиться на меня, я тебе это обещаю.

Она уткнулась лицом мне в шею.

Если бы я рассказал своему психоаналитику о сути моих отношений с Мелани, то он бы обнаружил, что я путал потребности с желаниями и, наверное, был бы прав. Как известно, самая большая ошибка это обожествлять любимого человека, потому что тогда человек начинает путать свои потребности и желания, а это не принесет ничего кроме боли. Желание и чувственность, как правило, это уже считается избытком, тогда как удовлетворение потребностей необходимостью, поскольку его отсутствие ставит под угрозу выживание.

Мелани погладила меня по щеке, чтобы почувствовать появляющуюся

щетину, как она обычно любила делать, когда мы были влюблены. Она улыбнулась мне и положила голову на мое плечо. Мы немного посидели молча, и чувство близости было очень сильным, и я почувствовал одухотворенность, сидя перед мерцающими айсбергами, плавающих по воде.

Когда холод уже почти превратил нас в сосульки, мы вернулись в дом, о котором когда-то мечтали. Но прежде чем вернуться, я настоял на том, чтобы забрать кое-что из машины.

– Я подумал, что ночи здесь могут быть прохладными.

Она смотрела на меня вопросительно.

– Ну вот! сказал я, доставая из багажника одеяло из лебединых перьев. Точно такое же было у нас в период наших отношений. Я купил его этим утром в магазине аэропорта перед вылетом.

Она взяла из моих рук одеяло и сделала из него величественную накидку, прежде чем броситься в мои объятия. В порыве ее губы искали мои, но в последний момент я отвернул лицо, поцеловал ее в щеку. Может быть лучше, если некоторые вещи не произойдут вообще, чем произойдут слишком поздно.

Поднимаясь по лестнице следом за Мелани, я подумал о старой песне, которую пела Джоан Баез:

Радости любви длятся мгновенья

Боль любви остается на всю жизнь

Я не был уверен в правильности второго утверждения. И это было для меня своеобразным облегчением.

В тот день мы не приняли никакого решения.

Утро началось с пробежки вокруг озера, продолжилось рыбалкой. После обеда я развел огонь в камине, и мы устроили себе небольшой отдых.

Радости любви длятся мгновенья

Боль любви остается на всю жизнь

В течение всего я дня я делал все возможное, чтобы развеселить ее, я рассказывал о забавных эпизодах, которые случались с нами, пока мы разыскивали ее. Вечер был полностью посвящен воспоминаниям, которым мы предавались, распивая текилу. Я занимался тем, что любил больше всего: быть с Мелани, смотреть на нее, смеяться.

На следующее утро я проснулся рано, но Мелани уже ушла на пробежку. Я спустился вниз и приготовил кофе и яйца. День только зарождался, мелкий дождь моросил по стеклу. Тем не менее, он не помешал мне высмотреть Мелани вдалеке. Я уже понимал, что она мне скажет, что это был наш последний день вместе.

Все те, кто знал ее хорошо, могли распознать ее личность даже в беге: ожесточенная решимость, желание превзойти саму себя, что выражалось в спринтерском завершении пробежки, и ощущение, что она участвует в каком-то конкурсе, даже если она занималась самыми обычными вещами.

Когда она вошла, я заметил ее ясный и твердый взгляд, и я почти физически ощутил, что какая бы сильная не была любовь, она никогда не сможет преодолеть те силы, которые постоянно гнали ее вперед.

Я протянул ей стакан апельсинового сока, пока она восстанавливала дыхание. Как я и предполагал, она сказала, что хочет вернуться назад и хочет воспользоваться моей помощью. Все следы улыбки окончательно исчезли с ее лица.