Скифы

Никитин Юрий Александрович

Тор перебил нетерпеливо:

– Костя, это все база. Базисное. А нам пора уже продумывать и детали. Собственно, мы их тоже… в процессе, так сказать. А сейчас надо срочно ответить на вопросы: как мы относимся к свободному распространению оружия, к повышенным льготам для лиц с замедленным развитием…

Крылов вспомнил Моню, перед глазами встала загаженная лестничная площадка, в ноздри ударила вонь, от которой выворачивает желудок.

– Под нож, – ответил он свистящим шепотом. – Всех дебилов – под нож!.. Человеческий род пора чистить от грязи. Оставим только здоровое потомство…

Глава 5

Вспышка ярости была неожиданной, слишком резкой, он видел, как от него даже слегка

отодвинулись, он слишком резко заявил о попрании общечеловеческих ценностей, и только Гаврилов, спокойный и благообразный, вскинул к полотнищу тента иконописные глаза, что-то подсчитал в уме, сказал мягко:

– А квартиры, полученные в результате зачисток от семей дебилов… отдадим молодоженам! Знаете ли, молодожены всегда нуждаются, а ведь это – будущее любой нации. Нет, не всем отдадим, а только тем, у кого появляется третий ребенок. А у кого четыре, пять – тем вааще!

Крылов скрипнул зубами. Ярость била в череп горячими волнами.

– Моими соседями, – сказал он, – могла бы стать многодетная семья с десятком детей. Которых не надо кормить и одевать до старости!

Тор подумал, бухнул:

– Насчет молодоженов хорошо. Но это когда еще!.. А сейчас, после зачисток от дебилов, такие квартиры стоит передавать нашим русским беженцам из Среднеазиатских республик. Они сейчас живут в землянках, их здоровые дети становятся больными, а мы этих…

Он грязно выругался. Откин деловито вписал в программу скифизации пункт о поголовной ликвидации лиц с замедленным развитием. Подпунктиком добавил, что индекс интеллекта будет определять особая комиссия.

– Что еще? – спросил он.

Владимир-2 сказал озабоченно:

– Надо еще один момент продумать… О кастовости, что ли. А то, знаешь ли, мы все «за», но кто-то побоится покупать кота в мешке.

Откин тут же растянул широкий рот в наглой усмешке, рожа круглая, как у кота, довольная:

– Кто не хочет покупать кота в мешке, пусть из него вылезает!

Тор рыкнул, не обращая на остряка внимания:

– Каста у скифов? Как варны у индийцев? Брахманы, шудры, неприкасаемые?

Владимир-2 покачал головой:

– Не то… Когда мне было пятнадцать лет, я пошел устраиваться на завод. С приятелем. В отделе кадров взяли нас слесарями, дали бумажку в зубы, сказали: идите по территории к большому корпусу… Понятно, вышли мы на эту территорию, оробели. Везде большие страшные машины ездят, каких в городе не видели, погрузчики, мужики в замасленных робах ходют… Все чужое, страшное, ни одного знакомого лица. А перед тем большим корпусом вовсе вышли с десяток здоровенных работяг, блестят от машинного масла, угрюмые как медведи, остановились покурить. Кое-кто присел на корточки, смалит, кто-то подгреб под задницу пару кирпичей…. Смотрят, а мы подходим. Подходим, а коленки дрожат, дрожат! Все мы, подростки, сильны и уверенны только в стае себе подобных, друг перед другом стараемся круче казаться, а вот так страшно, аж жуть!.. И тут мой приятель, Толька Худяков, говорит этим страшным мужикам жалобно: ребята, нет ли папироски…

Откин спросил заинтересованно:

– А что это?

Черный Принц шикнул, а академически образованный Раб Божий объяснил:

– Это сигаретка такая. Наполовину пустая, в плотной бумаге. С одной стороны трубочка получается, ее в пасть, а зажигают всегда с другой стороны…

Откин так и остался с открытым ртом, не понял, а Владимир-2 продолжил:

– Тут работяги сразу стали шарить по карманам, вручили ему папироску, дали прикурить, а тем временем то ли Толька поинтересовался, как тут работа и сколько за нее платят, то ли мужики сами начали расспрашивать, но Толька стоит среди них, как среди своих, смалит, беседует, будто век с ними жил и работал, а я как дурак в сторонке. Стою и чувствую, что я – чужой! Меня в этот закрытый клан для курящих не принимают. Мол, ах, так ты чище и лучше

нас? Так и пошел бы ты от нас… подальше. Словом, тогда я многое понял, почему подростки курят. И когда нам врачи твердят, что через двадцать лет от рака легких загнемся, я тоже, помню, смеялся: нам парни, которые старше нас лет на десять, уже казались стариками! Двадцать лет – вечность.

Гаврилов спросил сочувствующе:

– Так ты тоже стал курить?

Владимир-2 удивился:

– С какой стати? Я к шестнадцати годам уже бросил. Пить, правда, пил, чтобы быть с работягами вровень… Но мы отвлеклись. Я хочу сказать, что все курящие чувствуют себя единой нацией. Как евреи или курды, которых другие нации не любят, и потому курды и евреи друг другу симпатизируют, помогают. По мелочи, конечно, но для спасения иногда достаточно бесплатной информации, которую тебе могут дать, а могут и не дать. Или даже не нацией, а небольшой кастой, которую не принимают в «чистые» общества, а для них выделяются особые места, как для негров, с надписями «Для курящих». Правда, курильщик обнаруживает себя только в моменты, когда достает сигарету. Он что-то вроде масона, который в обычное время ничем себя не выдает. Но есть касты, которые, помимо своих особых знаков, к примеру – обязательность приветствия себе подобных, еще и носят на себе определенные приметы. Прически, одежды, погоны. Может быть, скиф должен быть виден всегда?

Откин с отвращением посмотрел на Klm:

– Как меднолобые? Да чуть я двойное сальто с двенадцатого этажа на асфальт!..

– Как иезуиты, – подсказал ему Гаврилов. – Все-таки рыцари… в невидимых миру доспехах!

Крылов задумался, Откин снова сделал несколько пометок. Черный Принц пил угрюмо, больше посматривал по сторонам, прислушивался. Толпа гудит, ребята собрались решительные. Им что-то надо делать, руки чешутся. Если им не дать немедленно строить, то будут ломать уже построенное другими. Големы чертовы…

Крылов вздрогнул, когда Черный Принц с грохотом поставил кружку на легкий столик.

– Ненавижу Россию, – сказал Черный Принц. Подумал, сказал с чувством: – Еще со времен ее гребаной Древней Руси! Ну что за мазохизм в крови?.. Когда читаю наших историков про королевства Запада – смех берет! Одна-единственная деревня – уже королевство. А на Руси территорию, равную нынешней Франции, где население способно выставить хорошо обученную армию в полмиллиона человек, – занимает всего лишь племя! На Западе уже король, если владеет деревней и десятком мужиков с топорами, а у нас стотысячную профессиональную армию в поход на сильнейшую столицу мира – Константинополь ведет всего лишь князь! Причем в армии этого всего лишь князя есть и могучий флот, и сильнейшая конница, и тяжеловооруженная пехота… только военно-воздушного флота пока нет!.. Когда наш историк смотрит в сторону Запада, он со слюнями восторга называет «империей» то же самое, что у себя на Руси зовет «союзом племен», у них «города», у нас – «городища», у них рыцари короля (!) Артура – в полных доспехах шестнадцатого века, а у нас витязи князя (!) Владимира – чуть ли не в звериных шкурах… Мерзавцы. Ты прав, Костя. Этого уже точно не переделать! Раз эту гору дерьма, накопившуюся в наших душах, взглядах, идеях, стремлениях… нельзя разом перевести в добро, то проще всего плюнуть и отойти на чистое место.

– Но чистого места как раз и нет.

– Как нет? А Россия? Ее уже и другие начинают рассматривать лишь как географическое понятие. Если не мы, то с русскими станет то же самое, что с египтянами.

Любознательный Откин поинтересовался:

– А что с ними стало?

– А ничего, – ответил Черный Принц хладнокровно. – Пришли в их страну две с половиной тысячи конных арабов… и десять миллионов египтян стали арабами! И язык сменили на арабский, и веру, и имена. Но название осталось, осталось… Как в Британии, где от бриттов уже ни камешка, ни имен…