Скипетр Дракона
Шрифт:
Эмбра нахмурилась и сосредоточенно вслушалась в звучание их заклинаний. Ей стоило немалого труда сидеть спокойно, когда вокруг трещали магические молнии, нацеленные, чтобы поразить ее. Но она сидела. Нужно было потерпеть и выждать, когда молнии вонзятся, проникнут в глубь ее тела — и угаснут, растворятся в магии дворца, развеются среди отголосков других заклинаний…
Тала… Талазорн! Да, верно — Талазорн. Эмбра знала, что есть такой человек в Силптаре, весьма почтенный и уважаемый маг. Возможно, эти четыре женщины — его дочери?
Но если это так — или не так, — то почему они нападают на нее?
Или,
— О боги, что это? — Барон Тарлагар ахнул, увидев, как из-под арки появился человек с грязно-серым лицом, похожим на уродливую маску, словно сделанную из оплывшего со свечи воска.
Человек двигался неуклюже, как деревянная кукла. Спускаясь по ступеням террасы, он дважды споткнулся и едва не упал. Тающий прошагал, ничего вокруг не замечая, мимо латников трех баронов, которые стояли с бледными лицами и смотрели на кошмарное создание, разинув рты. Существо прошло мимо — и скрылось среди деревьев в южной части садов острова Плывущей Пены.
— Милостивые Трое! — пробормотал Гончие Псы. — Снова Тающие!
Орнентар нахмурился и кивнул.
— Это означает, что нас поджидает маг. Давайте пойдем медленно и прокрадемся во дворец как можно незаметнее. Поход в тронный зал может окончиться для нас смертью.
Тарлагар помрачнел и тоже кивнул.
— Лучше быть живым бароном, чем мертвецом с короной на голове.
Гончие Псы поморщился.
— Только не надо этих громких бардовских фраз! Скажем лучше так: самая выигрышная тактика — незаметно обследовать этот дворец, оставляя главные покои напоследок — в надежде на то, что, когда мы доберемся до тронного зала, там нас будет ждать только один враг: тот, кто выживет после сражений с остальными. Враг, ослабленный битвами с другими соперниками.
— Нет другого такого мага, как Повелитель Заклинаний барона Серебряное Древо… — с дрожью в голосе сказал Тарлагар.
— Согласен, — коротко ответил Орнентар и указал мечом в сторону садовой дорожки, которую знал. — По этой тропе — и держитесь все вместе.
«Эта тропа» вела к Грифоновым вратам, боковому входу в замок.
Барон Фаерод Серебряное Древо сильно изуродовал эти ворота, потому что они напоминали о геральдическом животном на гербе его смертельного врага, барона Черные Земли. После этого Грифоновыми вратами пользовались очень редко. Гончие Псы и Тарлагар кивнули, выражая согласие. Пытаясь захватить трон с оружием в руках, они должны были действовать осторожно.
Когда в небе над гаванью вспыхнуло и расцвело бело-голубое сияние, латники, не дожидаясь приказаний, пригнулись к земле и разбежались по кустам — а трое баронов уже больше не обсуждали никакую тактику.
— Эмбра! — позвал Сараспер, пробираясь между блуждающими по залу Тающими. Мрачный и решительный Гларсимбер и перепуганный Ролин шли следом за целителем. — С тобой все в порядке? Тебе моя помощь не нужна?
Краер, бледный и дрожащий, повернулся к ним — и Сараспер увидел, как глаза его внезапно вспыхнули голубым пламенем.
Потом то же самое бледно-голубое сияние озарило лица Тающих, и заколдованные создания вдруг перестали бесцельно
Однако он кое-что услышал. Какое-то шипение или рев, отдаленный, но быстро приближающийся… И шипело, и рычало не одно создание, а несколько. Три или четыре одинаковых звука, похожих на треск и рев пламени лесного пожара, быстро пожирающего сухие деревья при сильном ветре…
А потом за дверями с южной стороны тронного зала вспыхнуло голубое пламя, и двери словно снесло взрывом — тяжелые, массивные створки, которые обычно открывали трое крепких стражников, в одно мгновение слетели с петель и ударились о стены.
За этими дверями ревело и бушевало голубое пламя. Неистовая магия катилась по коридорам дворца, с оглушительным сухим треском вспыхивали волшебные голубые молнии — и на этой волне колдовства, словно на сотканных из голубого огня конях, неслись четыре женщины.
Они были похожи друг на друга — неистовые всадницы в черных траурных одеждах. Мрачные колдуньи окинули взглядом тронный зал, не замечая ничего, кроме трона — на нем корчилась от боли заплаканная Эмбра, а вокруг нее яростно громыхали их голубые молнии.
Одна из колдуний Талазорн недобро усмехнулась — и все четыре разом устремились к Речному Трону на волнах голубого огня и протянули руки, готовясь схватить Эмбру и разорвать на куски.
12
ПЛЕВАТЬ НА КОРОЛЯ
В ТЕМНОТЕ светился бледный огонек. Повелитель Заклинаний вздохнул с облегчением, когда боль начала понемногу утихать, перетекая из его измученного тела в этот огонек. Ах-х-х…
Ингрил Амбелтер лежал в открытом саркофаге, распростершись на вечно оскаленном в улыбке скелете Гадастера Мулкина. Ингрил негромко застонал, когда его наконец оставило мучительное напряжение, которое заставляло повиноваться непослушное, пронизанное болью тело.
Глупо было пытаться использовать магию против того, кто обладает сразу двумя Дваерами. Боги, как же могущественны эти Камни! И Черные Земли тоже, как ни странно, очень силен. О, конечно, этот улыбчивый хитрец — известный мастер постельных интриг, для которых необходимы и храбрость, и недюжинный ум, и низкое коварство. Однако Черные Земли, как оказалось, владеет и магией. Его разум отточен, как острый меч, — и так было еще до того, как проклятый Золотой Грифон завладел могуществом Дваеров.
Было бы разумно больше не вступать с ним в магические поединки…
Бледное сияние вокруг Амбелтера начало угасать, и боль почти совсем утихла. Старый Гадастер терял силы еще быстрее, чем Ингрил. Наверное, лучше встать прямо сейчас, прежде чем мощи бывшего наставника совсем рассыплются.
Внезапно сияние вспыхнуло ярче, чем прежде, а толстые каменные стены… подернулись рябью. Трое Вышних, что же это за магия, способная сделать такое?!
Весь дворец, казалось, тоже содрогнулся и замер. И Ингрил почувствовал, как по сплетению древних заклинаний заструилась магия. Кое-где из стен выпали камни, и вокруг Ингрила закружилась накопившаяся за многие века пыль.