Скипетр всевластья
Шрифт:
Острейшим ногтем богиня рисовала на подлокотнике драконьи крылья.
«Почему ты просишь меня? Твои враги поклоняются Нероту и Вальде! Просят милости у феникса! Учатся шипеть подобно змее!»
«Твоя сестра вспыльчива и ради забавы ссорит друзей, науськивает брата убить брата. Она упивается кровью и чужими страданиями, — воин сжал шлем, — мудрый, казалось бы, Нерот одаривает моих братьев лживыми посулами. Феникс обещал прекратить войну много лет назад, но каждый раз, когда я хороню друзей, придумывает
«Чем я отличаюсь от них? Вдруг в тебя ударит молния и обратит в пепел?»
«Лучше я погибну в попытке изменить что-то, нежели буду взирать на бессмысленную резню. Пощады нет никому, — он щурился. Вспышки в волосах богини ослепляли, — говорят, ты безумна, но дед рассказывал иное. Дорогих ты бесстрашно защищаешь…»
«Пока те нужны мне.»
«Пусть так. Я согласен на всё, лишь бы резня прекратилась. Люди подобны зверям, готовым разрывать друг другу пасть из-за добычи! Что такое уважение и верность, я, выросший в годы войны, знаю только из летописей!»
Лоб изрезали глубокие морщины. Казалось, вместо молодого, полного сил воина перед Саваной преклонился старик. Беспомощный, не способный без чужой помощи глотнуть воды или выпрямить спину.
«Ксавьер Астери, ты готов встать под моё крыло, зная, что однажды я заберу тебя в обмен на помощь?»
«Да.»
«Смело и дерзко, — клыком она прикусила нижнюю губу, — как я люблю.»
Богиня сняла с левой руки браслет и закрепила на конце отломленной сосновой ветви. Затем Савана сдёрнула с шеи ожерелье — увенчанные жемчугом песочные часы — и приладила в обруч. Мягкое прикосновение, и хрусталь замерцал, маховик закрутился быстрее ветра.
«Держи, — хозяйка сосновой чащи бросила Скипетр, — он сделает тебя сильнейшим воином. Через три дня собери враждующие дома на главной площади Мидгара и потребуй мира. Я появлюсь и закреплю за тобой право верховной власти.»
«Хочешь… сделать меня королём?»
«Достоин, иначе бы молнии испепелили тебя, — щелчком пальцев Савана создала шаль из порывов тумана и накинула на точёные плечи, — иди. Твои люди в панике. Зовут тебя, но боятся ступить в Фалькон».
«Спасибо.»
«Долг платежом красен.»
Чувствуя дрожь в теле, Ксавьер с благоговением смотрел на подарок. Тепло рукояти чувствовалось сквозь кожаную перчатку, обруч сиял подобно горному роднику в лучах солнца. Но, главное, в Скипетре чувствовалась мощь, способная остановить кровопролитие. Достаточно зла свершилось в Лигурии, пора сделать первый шаг и изменить мышление людей.
«Когда твои братья начнут искать дар, спрячь его, а в дневнике опиши путь. Так ты спасёшь потомков и страну
Дракон замолчал.
Над лугом цветочной карамелью растекался рассвет.
— Спасибо, — Нина водрузила венок на шипастую голову друга, — прекрасная сказка. Отваге Ксавьера позавидовал бы любой человек. Надеюсь, он принёс мир в свой дом.
Зверь заглянул Ракитиной в глаза:
— Ния, это не сказка, — ядовито-жёлтую радужку пересекал зрачок-полумесяц, — это ключ к спасению. Теперь ты знаешь, где искать Савану.
— Но я не хочу думать о Скипетре, пусть его ищут без меня Пожалуйста, Аспен, — девушка чувствовала, что вот-вот расплачется, — у меня нет сил на борьбу.
Дракон выдохнул дым в лицо гостье.
— Просыпайся…
— Нина, когда я скажу, крутаните маховик три раза, — послышался над ухом шёпот Игоря Дмитриевича, — кашляните, если поняли.
Ракитина чихнула. В носу свербело, словно девушка вдохнула перца, затылок ныл. Кажется, инспектор набила шишку. Точнее, набили. Кто постарался — психолог или технарь — уже неважно. Без сомнения, Сидрова в сговоре с врагом. Как удачно выманила из кабинета!
Гудели автомобили, дул пронизывающий ветер, будто Нина лежала на улице. Перенесли? Зачем? Не проще ли расправиться в цокольном этаже, куда до утра никто не заглянет? Значит, лжецы задумали что-то иное. В голову лезли мысли о Скипетре, но сотрудница фонда упорно отрицала очевидное. Поверить — значит принять правила чужой игры. Как безоблачна иллюзия свободы! Как сладка вера в то, что в твоих руках сжаты нити судьбы! Пляска под чужую дудку раздирала сердце на кровоточащие куски.
— Глупо притворяться спящей.
Голос Веснина заставил Ракитину открыть глаза.
Глава комиссии стоял на крыше управления. Ладони спрятаны в карманах антрацитового плаща, на лице — властная улыбка, будто события происходят точно по плану Алексея Петровича. От непоколебимой уверенности Нина вздрогнула и поняла выбор Олега. Всесилен враг и могущественен, такой уничтожит любого, союзником не побрезгует. Может, Аспен знает о нём что-либо?
Позади Веснина Нина заметила журналиста, безучастно смотревшего в небо, Сидрову, бодро щебетавшую с психологом и компьютерщиком, и… Дашу вместе с Инессой Владимировной. Считая Игоря Дмитриевича, получалось девять человек. В мыслях забрезжили слова о хранителях осколков. Приезжий собрал всех, но что дальше? Ракитина прикусила губу, засомневалась, хочет ли услышать ответ.
— Смелее, — прошептал Рябинин, — он знает не всё.
Девушка ссутулилась:
— Какая разница… мы проиграли.
— Верьте мне. Что бы ни случилось дальше.
Алексей Петрович излучал уверенность:
— Достопочтимые господа, прошу внимания, — мужчина поднял руку, — пора начинать. Пусть каждый вытащит фрагмент Скипетра и положит около меня.
Стискивая порванные на коленях брюки и дрожа на весеннем ветру, Нина смотрела, как безучастные ко всему коллеги подходят к главе комиссии и кладут осколки артефакта. Шаги казались монотонными, в глазах клубилась мгла, будто Веснин околдовал хранителей. Прикажи раздеться догола или прыгнуть с крыши, те бы исполнили приказ без колебаний. Вот цена сильной стороны — подчинение.