Скитальцы
Шрифт:
Сменив полотняную рубашку на шёлковую и не слушая доводов расстроенного отца, Эгерт отправился прочь из дому.
Любому гуарду известно было, что жена капитана, красавица Дилия, благоволит лейтенанту Соллю. Оставалось загадкой, почему об этом до сих пор не знал сам капитан.
Визиты к Дилии доставляли Эгерту удвоенное удовольствие, потому что, тешась в жарких объятиях капитанши, он наслаждался также риском и сознанием собственной дерзости. Особенно ему нравилось целовать Дилию, заслышав шаги капитана на лестнице — ближе, ближе… Солль прекрасно
Визиты к Дилии всегда окрыляли Солля — именно у неё на груди он рассчитывал теперь исцелиться от странной напасти.
Вечерело; Эгерту по-прежнему неприятны были сумерки, но мысль о грядущем блаженстве помогла ему преодолеть себя. Горничная, как водится, была подкуплена; Дилия, чья красота прикрывалась лишь ажурным пеньюаром, встретила Солля широко открытыми глазами:
— Небо, а манёвры?!
Впрочем, её удивление тут же сменилось улыбкой, благосклонной и жадной одновременно: красавица была польщена. Каким, однако, надо быть рыцарем, чтобы тайком покинуть военный лагерь ради встречи с любимой!
Горничная принесла вино на подносе и вазочку с фруктами, украшенную павлиньим пером — знаком пылкой любви. Дилия, довольная, раскинулась на постели, как сытая кошка:
— О, Солль… Я уж готова была нехорошо о вас подумать, — она тонко улыбнулась. — Ваши дуэли взяли верх над вашей любовью… Я ревновала к дуэлям, Солль! — капитанша тряхнула головой с таким расчётом, чтобы тёмные кудри рассыпались как можно живописнее. — Если вы и впрямь убили кого-то — разве это повод, чтобы оставлять Дилию так надолго?!
Стараясь не глядеть в тёмный угол спальни, Эгерт пробормотал какой-то сладкий комплимент. Дилия мурлыкнула и продолжала, вплетая в голос бархатные нотки:
— А теперь… Ваш поступок, право же, даёт мне право простить вас. Я знаю, что такое для гуарда маневры… Вы пожертвовали любимой своей игрушкой — и будете вознаграждены, — полуоткрыв губы, Дилия подалась вперёд, и Эгерт ощутил густой розовый запах, — достойно вознаграждены…
Он перевёл дыхание; нежные пальчики уже боролись с застёжками мундира:
— Пусть муж мой спит в палатке и кормит комаров — да, Эгерт? У нас целая ночь… И завтра… и послезавтра… Да, Эгерт? Этот шрам, он украшает тебя… Пусть это будет лучшее наше время…
Она помогла ему раздеться — вернее, это он помог ей раздеть себя. Юркнув в постель, он ощутил, как горит её гладкое, будто атласное тело. Проведя ладонями вниз по упругим бокам, Эгерт вздрогнул: руки наткнулись на тёплое, разогретое горячей кровью красавицы железо.
Дилия звонко расхохоталась:
— Это пояс верности! Подарочек твоего
Он не успел опомниться, как, извернувшись, она выудила из-под подушки маленький стальной ключ.
На несколько приятных минут Солль позабыл свои неприятности и хохотал от души, слушая рассказ о рождении волшебного ключика «из мыльной пены». Перед походом капитан пожелал помыться в бане — Дилия с трогательной заботой вызвалась помочь ему и, в то время, когда ревнивец млел под струями тёплой воды и ласками нежных ладошек, исхитрилась завладеть ключом, висящим на капитановой шее, и оттиснуть его на куске мыла. Капитан отправился на манёвры чистым и довольным…
…Пояс верности, маленький железный уродец, со звоном упал на пол.
В доме стояла мёртвая тишина — слуг, очевидно, отпустили на вечер, а горничная легла спать. Лаская жену своего капитана, Эгерт никак не мог избавиться от мысли, что от полевого лагеря гуардов до города всего два часа пути.
— Солль… — горячо шептала красавица, и сладострастная улыбка обнажала её мелкие, влажно поблёскивающие зубы. — Как давно, Солль… Обними же…
Солль послушно обнял — и жгучая волна страсти захлестнула его самого. Красавица застонала — поцелуй Эгерта, казалось, достиг самого её нутра. Сладко и ритмично выгибаясь, оба готовы были вознестись на крыльях блаженства — и в этот момент чуткое ухо Солля уловило шорох за дверью.
Так страдает раскалённая сталь, когда её бросают в ледяную воду. Эгерт застыл; кожа его в мгновение ока покрылась крупными каплями пота, а капитанша, несколько раз простонав в одиночестве, раскрыла удивлённые глаза:
— Эгерт?
Он проглотил липкую, тягучую слюну. Шорох повторился.
— Это мыши, — Дилия облегчённо вздохнула. — Что с тобой, любимый?
Эгерт сам не знал, что с ним. Перед глазами у него стоял капитан, скорчившийся под дверью и подглядывающий в замочную скважину.
— Я посмотрю, — выдохнул Солль, схватил подсвечник и поспешил к двери.
Маленькая серая мышка шарахнулась прочь, но будучи, очевидно, несколько отважнее лейтенанта Солля, не бросилась сразу в нору, а остановилась на пороге её, посверкивая на Эгерта вопросительными чёрными глазками.
Эгерт готов был убить её.
Дилия ждала его со снисходительной усмешкой:
— О, эти гуарды… Что за прихоти, Солль, что за шутки? Идите же ко мне, мой лейтенант…
И она опять обняла его, но, профессионально лаская разомлевшее женское тело, Эгерт оставался холодным и съёжившимся.
Тогда, приблизив губы к самому его уху, Дилия ласково зашептала:
— Мы одни, одни во всём доме… Твой капитан сейчас далеко, Эгерт… Ты не услышишь его шагов на лестнице… Он там, в лагере, в палатке… Стережёт своё стадо… Он доблестный капитан, он проверяет караулы каждый час… Обними меня, мой отважный Солль, у нас ночь впереди…
Убаюканный её шёпотом, он перестал наконец вслушиваться, и молодая страсть снова взяла верх. Тело его обрело прежнюю силу и упругость, отогрелось, ожило; Дилия урчала и покусывала его за плечо, Эгерт впивался в неё со всей неукротимой жадностью, и самая сладкая минута была близка, когда тихо стукнула входная дверь и внизу послышались крадущиеся шаги.