Скитальцы
Шрифт:
Эдеварт увидел двух смуглых людей с шарманкой — венгра и армянина. Они и здесь исполняли свой затасканный номер — один крутил шарманку, а другой набрасывался на него с кулаками и размазывал у него по лицу ягодный сок; они придумали этот фокус в незапамятные времена и до сих пор показывали его. Бедные шуты, которых здесь почти все знали, их выступление было в новинку только детям, потому и дела у них шли хуже некуда, время от времени кто-нибудь бросал им мелкую монету, а после драки они, бывало, получали и два шиллинга.
Приехал на ярмарку и Папст,
Завязался дружеский разговор, Эдеварт показал Папсту свои часы: они всё ещё у него, и он ни разу не обращался к часовщику. Папст открыл часы. Их не мешало бы почистить, сказал он. Дай мне их на пару дней, и они станут как новенькие.
А может, пусть лучше ходят, пока не остановятся? — спросил Эдеварт.
Жаль, такие хорошие часы, сказал Папст. Вот, возьми пока другие, они тоже хорошо ходят. А не мог бы ты продать для меня хоть десяток часов, Эдеварт?
Нет. У меня тут лавка, я должен торговать там.
Вот как, у тебя своя лавка! Видно, с тех пор, как мы виделись в последний раз, ты стал большим человеком. Я рад за тебя. Ну а вечером?
Нет, вы уж меня простите, сказал Эдеварт. Я целыми днями торчу в лавке, хочется хоть вечером немного отдохнуть.
У меня есть часы, которые мне хотелось бы продать именно здесь, хорошие часы, дешёвые. Их все нужно продать, неизвестно, приеду ли я сюда ещё раз.
Вы уезжаете?
Думаю, я скоро умру, ведь я уже старый. Продай для меня десяток часов, а одиннадцатые получишь бесплатно. Мне очень нужно распродать все часы.
Эдеварт: Нет-нет, об этом не может быть и речи. Но у меня есть друг, который, может, и не откажется поработать на вас. Он ловкий торговец.
Где он?
Я пришлю его к вам завтра утром...
Начинало темнеть. Эдеварт направился на пристань, чтобы проверить свою лодку, на месте ли она, разумеется, она стояла на месте. Август не настолько сошёл с ума, чтобы продать её. Эдеварт прошёл мимо трактира Маттеа, возле которого собралась толпа, двери были распахнуты, внутри тоже толпился народ, там играла музыка, гармонь; конечно, это играл Август. Ох уж этот Август, выгоды от этого концерта ему не было никакой, но его это не заботило.
Эдеварт протиснулся внутрь, Нильс и Маттеа торопливо разносили еду и напитки, народу было много, мест не хватало, парни и девушки сидели на коленях друг у друга, в помещении царил полумрак. После бодрого марша Август махнул Маттеа рукой и спросил: А что я за это получу?
Маттеа не стала скупиться на обещания: Что пожелаешь!
Август кивнул, перебирая
Он закончил петь. Никто не понял, о чём говорилось в песне, но всем было ясно, что песня очень красивая, кое-кто хотел дать ему денег, но Маттеа останавливала людей вкрадчивым шепотом: Этому гармонисту не нужны деньги, у него здесь на ярмарке своя лавка, она просто ломится от товара. Вы ещё не были у него? Ну так побывайте там завтра. А вот и его товарищ! — шепнула она и показала на Эдеварта. Они там вместе торгуют, и очень успешно...
Появился Теодор, который всё это время где-то пропадал, теперь он вдруг вынырнул из толпы — ему хотелось напомнить о своём существовании: Да-да, мы втроём приплыли сюда на лодке, это мои товарищи. Ещё бы мне их не знать!
Август выпрямился на стуле, махнул рукой и приказал отодвинуть столы и табуреты к стенам, сейчас здесь будут танцы! Столы тут же отодвинули, и начались такие танцы, которые это хлипкое строение запомнило надолго. Был там и Хенрик Стен, ни одна девушка не могла устоять перед ним, даром что он был известный дамский угодник, но никто не мог сравниться силой с кузнецом Эйде Николаисеном, подбрасывавшим свою даму во время танца. Вечер удался на славу. И хотя Нильс с Маттеа обслуживали сидевших у стен гостей, они тоже позволяли себе покружиться в вальсе. Нильс, конечно, немного выпил, и к концу вечера его жена увлекла Эдеварта в тёмный угол и бросилась ему на шею. Вечер и впрямь удался!
Когда люди начали расходиться, Август перестал играть. Нильс и Маттеа неплохо заработали за этот вечер на закусках, пиве и спиртном, которым они торговали из-под полы, хозяева остались довольны. Однако когда пришло время расплатиться с Августом, Маттеа в трактире не оказалось, только один Нильс возился с чем-то впотьмах. Август подождал немного и отправился на кухню искать Маттеа, но и там её не было. Зачем она тебе? — спросил Нильс. Хотел, чтобы она пожелала мне доброй ночи, ответил Август. Так она, верно, уже легла, сказал Нильс.
Скверный конец для такого весёлого вечера. Эдеварту долго не удавалось увести Августа из трактира. Наконец тот пошёл за ним, бормоча про себя: Ну и чертовка, ничего не скажешь!
Август начал работать на Папста. Неплохо, чёрт побери, хвастливо говорил Август. Он торговал на Папста один день, продавая часы на ярмарочной площади, и люди узнавали его — да это же вчерашний музыкант, который так здорово пел и играл в трактире, молодёжь особенно охотно покупала у него часы. Август не говорил, что продаёт часы для Папста, зачем, пусть люди думают, будто он не только в лавке торгует, но и часы продаёт, он считал, что это придаёт ему солидность, некий блеск, напоминавший ему о том, как он продавал украшения и драгоценности на ярмарке в Левангере.