Скиталец: Страшные сказки
Шрифт:
– Чем здесь так пахнет?!
Яга больше не каталась по полу – спрятав голову руками, она сжалась на полу и покачивалась из стороны в сторону.
– Зверобой. Я разложил его под окнами и поджёг.
– Ублюдок… Тварь… Сукин сын! – она выла, кричала и проклинала его, баюкая изувеченное лицо.
Морен не спешил нападать – её муки могли быть очередным притворством – и не прогадал: когда Яге надоело ждать, она вскочила, вывернулась из своего кокона и в один прыжок встала на ноги. Выпрямившись во весь рост, она рвала и стягивала с себя платки и юбки – тонкие пальцы обросли птичьими когтями, что легко раздирали ткань.
Схватившись за ворот платья, Яга разорвала его пополам, до самого живота, и сбросила с худых, покрытых сморщенной кожей плеч. Остатки ткани ещё скрывали нижнюю часть её тела, но теперь взору Скитальца предстала суть её порока. Меж рёбер и отвисших грудей, от ключиц до самого живота, тянулась огромная пасть, полная острейших зубов. Последние шли в несколько рядов, и каждый из них смыкался и размыкался независимо от других.
Явив своё истинное обличье, Яга вскинула когтистый перст и, указав на Морена, прокричала:
– Ты – проклятый!
– Как и ты.
Морен выставил меч перед собой, готовый к бою.
– Ты станешь моим праздничным обедом!
Она бросилась на Морена со всех ног. Он ждал её приближения и, как только Яга ударила когтями, пригнувшись, ушёл влево – туда, где она не могла увидеть его слепым глазом, – и ударил мечом снизу вверх. Яга взревела от боли, чёрная кровь окропила пол, а раненая кисть повисла куском мяса – он не сумел отрубить её, но надрезал сухожилия.
– Ублюдок!
Её крик ударил по ушам. Озверевшая, она резко развернулась, тут же нанося удар, – Морен едва успел отступить назад, и сразу же последовал ещё один удар, более быстрый – когти полоснули грудную пластину, почти достав. Яга наседала, а Морен едва успевал отбивать удары и отступать, встречая её когти клинком. Но каждый раз приходилось делать шаг назад, пока спина не упёрлась в стену. Морена прошиб холодный пот. Он оказался зажат, отступать было некуда. Когда Яга замахнулась, он не придумал ничего лучше, чем в последний момент вскинуть меч, выставив лезвие, как щит.
Яга не успела остановиться – её удар пришёлся на заточенный клинок. Она взревела от боли, лезвие вошло в ладонь – недостаточно глубоко, чтобы отрубить, но достаточно, чтобы замедлить. Морену хватило этой заминки, чтобы уйти влево. Но второй раз приём не сработал. Когда он нанёс удар, целясь в тощий бок, Яга ударила его по ногам одной из конечностей. Морен не удержал равновесие, и лезвие лишь полоснуло её: длины меча не хватило, чтобы нанести более глубокую рану.
Яга вскрикнула, схватилась за бок, и Морен воспользовался её замешкой, чтобы встать на ноги. Когда Яга развернулась к нему, тяжело дыша от гнева, он, готовый защищаться, уже поднял меч. Здоровый глаз Яги обежал комнату, она схватила с огня кипящий котелок и бросила его в Морена.
Он всё ещё был босой. Даже если увернётся, кипяток ошпарит ноги – это он понял
Комнату огласил птичий крик. Куцик влетел во всё ещё распахнутое окно и накинулся на Ягу. Он рвал её лицо когтями и клювом, пытался выклевать оставшийся глаз, пока Яга истошно кричала, стараясь отбиться одной рукой. Морен вывалился из сундука. Вода залила почти всю комнату, она всё ещё оставалась горячей, но уже хотя бы не обжигала. Морен зарядил арбалет, вскинул руку и крикнул:
– Куцик, прочь!
Птица вспорхнула под потолок, и Морен выстрелил – Яга успела прикрыть лицо, и стрела вонзилась ей в руку, проткнув насквозь.
– Быстрый, – бросила она как оскорбление. – Проклятый!
Морен не отвечал: он думал. Пол теперь был залит водой, и продолжать бой, размахивая мечом, сродни самоубийству: босиком он мог легко поскользнуться. Плечи и лицо Яги Куцик расцарапал в кровь, и, будь у него больше времени, наверняка добрался бы до глаза, но Морен не мог его использовать: слишком опасно. А ещё он заметил, что дышать стало значительно легче, да и Яга уже не хрипела на каждый вдох. Зверобой догорел, и дым постепенно рассеивался.
– Зачем нам сражаться? – спросила она вдруг. – В тебе течёт та же кровь, что и во мне. Местные любят меня. Я им нужна.
Всё звучало так, будто она осознала, что проиграет, и теперь пытается договориться с ним. Но Морен не обольщался, скорее всего, она тянула время в попытке отдышаться – он видел, как постепенно затягивается рана на её боку. Медленно, но куда быстрее, чем у человека или зверя.
– Ты убивала их детей, – Морен тоже решил воспользоваться передышкой. Заговаривая Яге зубы, он отвёл руку с зажатой в ней стрелой за спину, ища наощупь спрятанные за поясом цветы.
– Они сами посылали их ко мне. Нежеланных выродков, голодных нахлебников, никому не нужных сирот! Мне приносили младенцев и отправляли ко мне голодные рты, которые не могли прокормить. Ты даже не представляешь, сколько обездоленных семей нуждались во мне после Чёрного Солнца. Я давала им утешение! Ты что же, хочешь отнять его у них?
– Говоришь складно. – Морен зарядил арбалет. – Но я тебе не верю.
Он вскинул руку, и Яга тут же ушла в сторону. Выстрела не последовало, Морен выбрал другую цель и, лишь когда обманка сработала, выпустил стрелу. Та угодила в догорающий очаг, потревоженные угли вспыхнули, и пламя охватило нанизанные на древко колючки сухого чертополоха. Едкий дым тут же поднялся в воздух.
Пока трава разгоралась, Яга не стояла на месте. Она кинулась на Морена, но теперь пыталась достать не когтями, а теми конечностями, что служили ей опорой. Пытаясь проткнуть ими противника, она наносила удар за ударом. Морен едва успевал отбиваться. Один он таки пропустил – костяная нога ударила его в грудь, отбросив на несколько шагов назад. Пластина защитила от перелома, но на ней осталась глубокая вмятина, а сам он не устоял на ногах. Яга бросилась на него, чтобы добить, но Куцик вновь пришёл на помощь – налетев сзади, он полоснул её когтями по спине. Вскрикнув, она остановилась, а Морен успел вскочить на ноги и крепче сжать меч. Но вместо того чтобы продолжить нападать, Яга подняла визг: