Скиталец. Часть 2
Шрифт:
— Что морда, переживала за меня? — радостно проговорил Скит и обнял Азалию, целуя ее в лоб. В ответ получил кучу эмоций радости и переживаний за то, что ее спутник слишком слаб и чуть не убил себя своей же техникой. — Не переживай, малыш, что нас не убивает делает нас только сильнее. В следующий раз мы с тобой уйдем на своих ногах.
В ответ Азалия лизнула Скита, и отошла к печке, давая Скиту все же одеться. Свою одежду Скит так и не нашел, но рядом с кроватью лежали аккуратно сложенные вещи, сшитые на северный манер — кожа с меховой оторочкой, вдоль застежек имелась вязь узора из северных рун. Дверь распахнулась и в дом вошла Аслауг, застав Скита натягивающим штаны, и заставила его покраснеть уже третий раз
— Ой, как будто первый раз перед женщиной стоишь. — улыбнулась целительница. — Ведешь себя как юнец. Собирайся, тебя уже заждались, в доме ярла празднество проводят в вашу честь и возвращения малыша Бьёрна.
Скит вышел на улицу и уже готовился к тому, что опять начнёт замерзать, но сильно удивился тому, что этого не произошло. За дверью все также стояла зима, но не такая лютая, о которой замерзали тело и дух. Мороз по-доброму щипал щеки, нос и мочки ушей, солнце отражалось от белого, свежевыпавшего снега, и слепило глаза. Скит с удовольствием подставил лицо морозу и прикрыл глаза от удовольствия. Азалия вышла на улицу вслед за своим спутником и уселась на снег поставив свои передние лапки на свой хвост. Впервые за долгое время Скит увидел то, что посчитал красивым. Всего один миг, и он полюбил Север, увидел его красоту, не желал бороться с ним. Приятный холод пробежался по телу Скита, Север почувствовал мысли своего гостя и ответил ему взаимностью, обещанием дружбы. Было еще что-то в этих легких, заигрывающих прикосновениях. Словно Север впервые встретил собеседника, и просил еще поговорить с ним.
— Чуть позже мы с тобой еще встретимся. — улыбнулся Скит.
Азалия ткнула Скита лбом в поясницу, подталкивая его в сторону дома откуда шел шум веселья, словно немного ревнуя, что Скит нашел себе нового безмолвного друга.
— Иду-иду, ревнивица. — засмеялся Скит, и направился на всеобщий праздник в самом большом доме.
Появление Скита на празднике осталось незамеченным. В зале играла музыка, которая сначала казалась какофонией звуков, но довольно быстро Скит почувствовал ритм музыки, и теперь она звучала гораздо мелодичнее. Все стояли в круге и что-то кричали смотря на двух стоящих в круге бойцов. Скит подошел ближе, но увидеть ему ничего не удавалось. Уже в который раз Скит почувствовал себя подростком среди взрослых людей, он достигал своим ростом не выше чем по грудь северянам, а некоторым и вовсе по пояс, и стоящие плотной стеной эти великаны не оставляли ему и шанса для того, чтобы увидеть кто вызывает такой веселый кураж у всех присутствующих. Посмотрев на Азалию Скит ударил себя по лбу за глупость, и начал шагать вверх, создавая под собой небольшие облачка, Лазурный барс не отставала от своего спутника, и стала подниматься вместе с ним.
В центре импровизированного круга боролись два северянина, Бьёрн и незнакомый ранее Скиту воин. Бьёрн ростом доставал по грудь своему сопернику. Так же в этом кругу находились и музыканты, которых услышал Скит при входе в дом. Они играли на каких-то струнных струнных инструментах, и двух барабанах, один большой, размером с того северянина, который бил в него двумя большими палками, другой северянин ладонями бил в небольшой барабан, зажатый коленями. Бьёрн и второй воин словно подстроились под эту музыку и двигались в ритме задаваемым музыкантами. Они были в человеческом облике, используя только собственные силы. На поясах были повязаны широкие кушаки, за которые борцы держали противника и пытались повалить друг друга на землю. При этом показывая чудеса ловкости и изворачивались, если так случалось, что противник одерживал верх и почти ложил на лопатки. На очередном выпаде Бьёрна, его противник хитро проскользнул под руками Бьёрна и подхватив его за пояс, дернул на себя. Бьёрн запнулся о подставленную ногу и не устоял, падая на пол и коснулся его спиной.
Раздался громогласный крик,
— Выпьем за Бьёрна! Из моего дома ушел медвежонок, неспособный на защиту своего дома, но вернулся матерым медведем, который чуть не уложил на спину своего отца! — после приложился к кубку, а за ним и все присутствующие. После того ка кубки опустели, с громом поставили их на стол.
— Я бы хотел поднять кубок за людей, которые помогли мне на моем пути. — поднял кубок Бьёрн. — Мы многое пережили вместе, их личный пример и наши совместные трудности проложили путь под моими ногами, который и привел меня в отчий дом. Друзья, этот кубок пью за вас!
— Ваш Скит так и не пришел в себя? — задал вопрос, как оказалось, отец Бьёрна. — Уже давно должен был проснуться.
— Он давно здесь. — ухмыльнулся в усы Бьёрн, и указал пальцем на лежащего под крышей на облаке Скита со своим барсом.
Удивленные взгляды северян сошлись на Ските. Привыкшие к тому, что нет никого выше них, великаны совсем не смотрели на вверх, оттого и не заметили продолжительное время наблюдающего за ними Скита.
— Представишь нас? — прервал установившееся молчание отец Бьёрна.
— Отец, это Скит. Капитан нашего корабля, на котором мы прибыли. — улыбаясь начал представлять Скита всем присутствующим. — Кэп, знакомься, это мой отец, ярл нашего Сногарда — Тюр.
— Рад познакомиться, ярл Тюр. — Скит спрыгнул с облака на пол и пожал протянутое предплечье Тюру.
Хотя сказать "пожал" было слишком преувеличено. Рука Скита по сравнением с рукой Тюра выглядела ветхой веточкой рядом с могучим дубом. Тюр в свою очередь обнял не предплечье Скита, а почти всю руку, пока Скит просто приложил свою ладонь к руке Тюра, пытаться ее пожать не было и смысла. Поняв всю комичность ситуации, они довольно быстро прекратили приветствовать друг друга, и Тюр вернулся за свое место во главе стола, а Скиту приветственно замахали его друзья, призывая сесть рядом.
— Кэп! — закричать Фестиций. — Иди к нам! Мор и Ву уже весь мед выпили!
Азалия тоже спрыгнула на пол, к ней подбежали дети, начал гладить и пытаться угостить сладкими булками. Лазурный барс прикрыла глаза и подставляла голову под детские ласки, радостно урча. Дети были в восторге от большой кошки, и подбегали к родителям с просьбой завести дома такую же. Пир же продолжился с утроенной силой. Играла музыка, кто-то пел, как показалось Скиту, балладу о боге-медведе. Вот Фест вышел в центр зала и начал танцевать подстраиваясь под музыку. Северяне начали выбивать ритм стуча кубками по столу, подыгрывая Фесту и его танцу. Вскоре к танцующему Фестицию стали присоединяться девушки выходя в центр зала и кружа в танце. Девушки брали воинов и выводили их, чтобы присоединится к танцу. Кто-то пытался подойти к Скиту, но лежащая рядом Азалия угрожающе показывала зубы, и желающие позвать Скита тут же пропадали.
А после, как-то незаметно все стали расходиться. Кто-то парами, кто-то в одиночестве, хотя таких и было меньше, дети Севера расходились по домам, уединяясь и выпускали разгоряченный разум, даря любовь тем, с кем ушли с пиршества. И вот еще недавно гремящий радостью и весельем дом опустел, оставляя Скита и Азалию в одиночестве. Уставшая от шума, детей и нападок на своего спутника, Азалия уснула положив голову на колени Скита, а тот задумавшись о чем-то своем, нежно гладил Лазурного барса между ушей. Но отдохнуть от всего им так и не удалось, потому что в дом вошла Аслауг.