Скиталец. Флибустьерское синее море
Шрифт:
– И как-то в осень, иду с дружком (а так оно и было, они шли с Брайаном), они стоят, они стояли молча в ряд. Их было восемь (ну, побольше, не до счетов тут). Ударил первым я тогда, так было надо. Вот так оно было. Ничего не выдумал.
– Так бы он рассказал об этом ночном бое. Но вовремя остановился.
Рэм чуть улыбался, прищурив глаза. Дело не в количестве сверкающих побрякушек, а в том, что ты можешь за них получить. Для голодного нищего единственная монета, на которую он купит кусок черствого хлеба - богатство. Ты сам когда-то вспоминал песню: хэв ю эни маней. Если у тебя есть немного денег, ты уже - богач. Не тебе говорить: Vade retro, Satana (Иди прочь, Сатана)
После ужина капитан предложил О Тулу:
– Вот что я тебе скажу, ты все по разным квартирам живешь, своего дома не имеешь. Если хочешь, можешь жить здесь. Дом большой, места хватит. Дэн и Хуан будут рады такой компании.
Не всякий раз и не всякому матросу известный капитан предлагает жить в своем доме. Да и славные парни рядом. Чего мыкаться по жизни. Брайан согласился.
Как-то пусто в доме Марии. Места она себе не находит. Который день нет Даньки. Круиз у него, а мать изводится.
– Маша, ты успокойся.
– Аркадий и сам не может успокоиться, но вида не подает.
– Дела у него, задерживается. Обстоятельства так сложились.
– Где его носит! Обстоятельства? Тут и в полицию не позвонишь - бесполезно.
– Ты присядь. Все будет хорошо.
– Аркадий пытался усадить Марию на диван.
Мария и сама чувствовала, что не может случиться беды, но успокоиться не могла. В прошлый раз, когда Даню ранили, она ощущала не доброе. Но вдруг на этот раз она просто не почувствовала, пропустила предвестие беды. Она села, Аркадий подошел сзади, обнял за плечи, пытаясь успокоить.
– Он говорил, дня три его не будет. Скоро приедет.
– Аркадий Аркадьевич надеялся, что это успокоит жену.
– Да что ж это такое! Я так не могу!
– Разумные доводы уже не действовали на Марию.
– Маша, тебе нельзя волноваться.
– Тщетно пытался Аркадий ее вразумить.
– Как тут не волноваться! Я с вами с ума сойду. Как вы все меня достали!
На пороге появился Дэн.
– Так, голубок и горлица никогда не ссорятся. Ребенок неожиданно заходит в комнату, а они милуются.
– Даня, где тебя носит?!
– Мать готова наброситься на него. Ударить и поцеловать.
– Я же говорил, мы в разведку
– Три ночи не спали.
– А где отец был, Сашка?! Он куда смотрел?!
– Мария была возмущена. Теперь ее гнев нашел подходящую цель.
– Мама, я большой мальчик, да и отец был занят. Вы пока воркуйте здесь, - Даня счел за лучшее дать улечься буре, - а я сварю себе кофе.
Он ушел. Вернулся с полной чашкой, поставил ее на стол и сел.
– Расскажи, как вы там.
– Попросил Аркадий. Глядишь, и Мария успокоится.
– Все пошло отлично. Мы с Брайаном на лодочке катались. Посмотрели обстановку в порту. Я сходил на экскурсию, на корабль к испанцам. Они такие разгильдяи, меня не увидели. Кто так туристов встречает. Ночь, конечно, была. Но хорошие хозяева не должны дремать.
– А если бы тебя поймали?
– Обмануть легкостью описания событий ее не удалось.
– Я твоего отца.... Попадись он мне, я ему всю морду расцарапаю!
– Мама, за что ты так на него?
– Даня и не думал, что мать до такого дойти: морду расцарапаю.
– Вот узнает за что.
– Мария выплескивала свои переживания.
– И вам сейчас, обоим достанется!
– Мама, ничего не случилось. Все отлично.
– Даня встал и, пританцовывая, запел - Не жди меня мама, хорошего сына, твой сын уж не тот, что был вчера.
Аркадий и Мария смотрели на него, и видели, что перед ними не хрупкий мальчишка, это опасный хищник. Чуть грустный. Немного потерянный, но при этом еще более опасный. Движения выдали горечь и боль души, спрятанное за беспечностью отчаяние. Тоска в голосе надрывала сердце. Словно пелена спала с его глаз. И стоит он, обреченный на боль, нагой и жалкий пред собой. Ребенок может не осознавать, что творит. Данька видел: он - убийца. Но не чувствовал раскаяния. И не мог облегчить свою душу. Он спрятал это за улыбкой.
– Ты хотел рассказать, что там было. Посмотрели, а дальше?
– На следующую ночь мы вернулись с ребятами обратно. Мы с Брайаном первыми высадились. Идем, орем, пьяные вроде. Прямо цирк. У О Тула здорово получилось, настоящий артист. Залезли по сходням на борт. Часовых сняли, парни за нами. Остальных добили, а в это время наши другие парни паруса поставили. И мы удрали, и корабль угнали. Вот потеха. Сейчас мы на своем острове, в безопасности. Барахло, ну, золото, сгрузили в подвал к Леону. У него там под землей хранилище. Вот где не счесть алмазов в каменных пещерах. Я что думаю, может вам машину новую купить?
– В этой скороговорке Даня убегал от оброненного слова: добили.
– Зачем, Даня, - не понял Аркадий, - у нас есть.
– Эту развалину пора поменять. Ржавая консервная банка. Самим не надо, так о ребенке подумайте. Родите, и на этом безобразии его возить будете. Стыд.
Аркадий пытался отговориться.
– Даня, машина денег стоит, не ко времени это.
– У меня возьмете. Для брата.
– Даня твердо решил, у него будет брат.
– Даня, это твои деньги.
– Куда мне их. У меня все есть и в этом мире и в том. Я должен о брате позаботиться.
– Он вытащил банковскую карту и положил на стол.
– Вот здесь хватит. И что б без возражений. В голосе Даньки звучали отцовские нотки, голос будущего капитана. Командир приказал.
– Он командует, - мать успокоилась, теперь сын был рядом, - мал еще.
Днем позвонил Гриша.
– Даня, ты куда пропал. На занятиях два дня не был.
– Гришка знал, на друга это не похоже. Попусту пропускать занятия не станет.
– Дела у меня были.
– У меня тоже дела.
– В голосе страдание.
– В субботу меня на дачу вывезли. Теперь все кости болят. А ты как?
– Мне пришлось поработать, так что тоже все болит, - Даня припомнил, как они выгружали золото.
– Я сейчас к тебе подъеду. Батя мне ключи от машины оставил, можем прокатиться.