Скиталец. От монстра к человеку

Виланов Александр Сергеевич

Далее в программе объёмное произведение от детёныша Марисона. Тут тоже всё ожидаемо, разве что Вея не ограничилась текстовыми посланиями и записала несколько видео, на которых, заливаясь слезами, рассказывала, каким он был замечательным и любящим отцом. Ну а в текстовом виде переданы пожелания счастливой жизни, спокойной старости и вечного наслаждения в райских кущах. Только наоборот, конечно же.

Мда, теат просил защитить своего детёныша под предлогом того, что она может стать для меня ценным союзником. Но при таком раскладе о союзе нечего и помышлять. А учитывая, что она и сама будущий

теат, когда-нибудь Вея вырастет в опасного противника, вооружённого передовыми технологиями и переполненного жаждой мести. Может, устранить её заранее? Ладно, определимся с этим на месте, когда нас не будут разделять сотни километров.

А вот Каяра с Мазори бросаться обвинениями не спешат. Первая пребывает в полном непонимании и спрашивает, что у нас там творится, а вторая выдаёт заумные формулировки в духе: «Уверена, ты бы не стал совершать подобных поступков без веской на то причины. Надеюсь, ты сумеешь справиться с последствиями, и нас ждут будущие встречи».

— Вы посмотрите, какая понимающая и благородная, — недовольно пробурчала Арколи.

— Ты тоже не спешишь клеймить меня подлым предателем, так что в этом вы с ней похожи.

— Ррррр!

Раздался стук в дверь.

— Керос Мавиан, элитар-командующий Хален Войрек вызывает вас к себе.

— Ну да, я ведь сегодня ещё не отрабатывал своей части сделки, — прокряхтел я, поднимаясь с кровати и направляясь к двери.

* * *

Остаток дня я в компании всё того же Фолкена и двух рядовых катался по Хуннету, присоединялся к разбросанным по городу «зелёным» отрядам и добивал остатки «синих», которых за время моего отдыха и знакомства с новыми обитателями Войдаса успело существенно поубавиться. Похоже, дероханцы и сами неплохо справлялись с устранением вторженцев, но со мной дело пошло ещё быстрее.

В конце дня, порядком уставшие, мы позволили отвезти себя в штаб, где нас ждали донельзя довольные командиры.

— Последние скопления неприятеля добиты, военные действия в Хуннете полностью прекращены, — с порога оповестил нас Хален, не пытаясь сдержать улыбку.

— Ясно. Что дальше? — устало отозвался я.

— Приграничные города Велт и Норган тоже постепенно одерживают верх и избавляются от сил неприятеля, а по всей стране полным ходом идёт мобилизация плебеев и элитаров. Но верховным командованием было решено, что в сложившихся условиях нет необходимости ждать полной боевой готовности всей армии, и войскам, отбившим вверенные им города, можно выдвигаться в ответное наступление.

— То есть…

— То есть один день на подготовку и перегруппировку, и уже послезавтра большая часть подразделений, расквартированных в Хуннете, отправится к границе с Киргонией.

— Надо же. А я думал, вы пошлёте меня помогать в тех двух городах, как они там называются…

— Это ни к чему. Они справятся и сами.

— Да вы прямо излучаете уверенность, хотя без моего присутствия у сил Дерохана не должно быть существенного перевеса.

Хален не ответил. И что это за загадочная улыбка у него на лице? Что-то тут не так, и чутьё подсказывает мне, что дело не в численном, территориальном, тактическом или ещё каком превосходстве.

Я упускаю некую важную деталь.

— Постойте-ка. Вы знали, что в Хуннет направляется ровно один теат, и благодаря моему предательству имели преимущество и возможность устроить засаду. Но даже при столь выгодных условиях вы не поскупились послать за нами сразу двух высших. А ведь у наших государств их должно быть поровну, и по переданной мной информации к двум другим городам тоже направилось по одному теату. Ваша тактика выглядит расточительством. — Я попытался повторить улыбку Халена, но по привычке снова получился жуткий оскал. — Если только число доступных вам элитаров вдруг не оказалось больше положенного.

— И что, если так? — спросил Хален, продолжая улыбаться мне в ответ.

— Любопытно, как вы этого добились, вот что. Хотя не мне обвинять вас в нарушении правил.

— Теперь понимаешь, почему мы не желаем медлить? Как истинный патриот, я ненавижу всех врагов Дерохана. Но это не значит, что я их недооцениваю, считаю глупцами и слабаками. Есть шанс, пусть и небольшой, что Киргония догадается о нашем методе обхода ограничений и проделает то же самое. А значит, в наших интересах завершить эту войну в кратчайшие сроки. Надеюсь, у тебя нет возражений?

— Да с чего бы им быть? Я и сам не прочь поскорее вернуться. Пока тут с вами воевал, наклюнулась пара важных вопросов, которые хотелось бы прояснить.

— Рад это слышать. Можешь отдыхать, даю тебе на завтра выходной. А я тем временем постараюсь выторговать тебе что-нибудь посерьёзнее сактер-райфла и тнир-блейда.

* * *

Вскоре после ухода киргонийского предателя в кабинет привели другого человека. Нарушив тишину помещения стуком ботинок, он остановился напротив стола и пересёкся взглядами с элитаром-командующим.

— Ну и, Нерел, ты поразмыслил над моим вопросом? Пришли в голову какие-нибудь идеи?

— Боюсь, что нет, господин Хален. У меня нет ни одной версии, для чего Керосу Мавиану могли понадобиться обитатели Войдаса, и какую выгоду он извлекает из сражений с ними. В его действиях и мотивах не прослеживается никакой логики.

— Но его связь с Войдасом столь же крепка, как и у тебя. Ты точно уверен, что он не один из вас?

— Его манера речи и методы совсем иные. Столь жестокое и беспринципное существо не может быть моим собратом. В пользу моих слов говорит и его неспособность самостоятельно открывать врата, вынуждающая его цепляться за сотрудничество с вашей страной. Мне пока не ясно, кто или что он такое, но Керос совершенно точно не принадлежит к моей расе.

— Ясно. Что ж, в таком случае продолжим приглядывать за ним и пользоваться его силой, которую он так любезно нам предоставляет.

— А потом вы от него избавитесь?

— Много ли я буду стоить как офицер, если начну предавать тех, кто верно мне служит? До тех пор, пока Керос остаётся на нашей стороне, Дерохан не поднимет на него руку. Но если я только заподозрю, что он готовит для нас удар в спину, пусть не ждёт пощады.

* * *