Скиталец
Шрифт:
Ангел поработал над этим местом. Забредет сюда грибник и даже не обратит внимания на железную дверь в земле, коснется взглядом и тут же забудет то, что видел. Лир помнил, с какой легкостью Ангел спрятал убежище, на это ушло минут пятнадцать, не больше: он отрубил голову петуху, окропил землю кровью, сжег в пламени свечи исписанные странными знаками бумажные полоски, и… и все. Проще простого, но Лир не сомневался: если бы ему самому захотелось провести этот обряд, то ничего не получилось бы. Что позволено Юпитеру, то не позволено быку.
Лир открыл дверь и в кромешной
– Я вернулся.
Он долго стоял, глядя на бетонную стену, на которой висело деревянное панно с цитатой из «Короля Лира»:
«Как мухам дети в шутку,Нам Боги любят крылья обрывать».Обессиленно уселся на пол, обхватил голову руками и тихо заплакал.
– Я живой, – всхлипывал он. – Я… живой.
Глава третья
Завтрак Алины и Максимки был незатейлив: чай, бутерброды с маслом и печенье. Покончили с ним мигом и с каким-то радостным азартом. Это так отличалось от их обычных московских завтраков. Алина неосознанно разделила жизнь на «до приезда в деревню» и «после», и то, что было «до», ей сейчас виделось исключительно в сером свете. А что касается «после»… этот период жизни только начинался, но он уже сиял яркими красками. Ну разве там, в Москве, могло утро быть таким ясным? Однозначно – нет.
Про ночной кошмар Алина даже не вспоминала. Образы безликого ангела, девочки с синим бантом и бескрайних руин затерялись в сознании как нечто неважное, мимолетное. К тому же после кошмара Алине приснился хороший сон, подробности которого она почти не помнила, – что-то, связанное с зеленым лугом, цветами и бабочками.
После завтрака вытащила во двор раскладушку (чем не шезлонг?), которую заприметила еще вчера вечером, и кресло. С креслом пришлось повозиться, весило оно немало, а Максимка скорее мешался, чем помогал, хотя и суетился за двоих.
Когда место для отдыха было готово, Максимка плюхнулся на раскладушку, заложил руки за голову и блаженно прикрыл глаза. Алина уселась в кресло, жалея сейчас лишь об одном: в руке не хватало бокала с каким-нибудь холодным экзотическим коктейлем или, на худой конец, с обычным лимонадом. Она решила, что позже позаботится об этом. А пока ей хотелось просто сидеть с закрытыми глазами, дышать деревенским воздухом, слушать, как мухи жужжат. Если повезет, то на руку божья коровка сядет. Алина улыбнулась: последний раз она держала божью коровку на ладони, пожалуй, в юности. Эта маленькая, красная с черными пятнами букашка всегда олицетворяла для нее солнечное лето, такое, как сейчас.
– Ма, – услышала она, – а правда, что если курице голову отрубить, то она без головы еще долго бегать будет?
Вот так вопросик! Алина открыла глаза, удивленно уставилась на Максимку.
– Ты это где ж такое услышал?
– Сенька вчера рассказал.
Алина усмехнулась: вот, оказывается, о чем болтают семилетние мальчишки, пока родителей нет рядом, о безголовых
– Он сказал, что сам видел, как курица без головы бегала, – уточнил Максимка. – А я ему сказал, что он врушка.
Алина дернула плечами.
– Почему ж сразу врушка? Может, он и правда такое видел.
– Ну-у, не знаю. Я ему не поверил. Если курица без головы, то она же не видит, куда бежать, сразу же споткнется и упадет, правильно?
– Это если есть обо что спотыкаться, – возразила Алина. – Камешек там или кочка.
Максимка задумался.
– Все равно не верится. Если сам увижу, тогда поверю.
«Не дай бог тебе такое увидеть! – мысленно воскликнула Алина, а потом задалась вопросом: – А что бы психологи сказали о таком разговоре матери с сыном?» К ее облегчению, Максимка решил тему про безголовую курицу не продолжать. Он запустил палец в нос, задумчиво поковырялся в нем и спросил:
– Ма, я возьму нотбук, а? – именно так, с одной буквой «у».
Алине не нравилось, что Максимка все чаще и чаще проводил время за компьютерными играми. И по этому поводу она обычно успокаивала себя: это пройдет, найдутся другие, более правильные увлечения. А если нет, то доступ к компьютеру будет ограничен. Однако думать об этом сейчас не хотелось. Пусть пока играет в свои любимые стрелялки. В такое прекрасное утро совершенно не было желания что-то запрещать.
– Ладно уж, бери, – разрешила она, впрочем, не забыв вложить в слова нотки упрека.
Минуты не прошло, а Максимка уже сидел на раскладушке, уткнувшись в экран ноутбука. Он врубил «Medal of Honor» и самозабвенно принялся лупить из виртуального автомата виртуальных злодеев. Громкость сделал минимальной – знал, что маме придутся не по душе резкие звуки выстрелов.
Алина снова расслабилась. Какое-то время перед внутренним взором бегала безголовая курица, но потом куда-то исчезла. В лицо дохнул теплый ветерок – как же хорошо, настоящее блаженство, ветерок с запахом трав и крохотной толикой навоза. Где-то жужжала муха, но звук этот был неназойлив и даже приятен. Для полного счастья не хватало только божьей коровки на руке, ну и, конечно же, коктейля в хрустальном бокале. Алина только начала размышлять о том, какой коктейль она сейчас бы предпочла, как ее кто-то снова выдернул из озера блаженства:
– Здравствуйте, и прощения прошу, что от отдыха вас отвлекаю.
Алина встрепенулась, часто заморгала, а потом увидела за низкой щербатой калиткой щуплого старичка в синей панаме. Сразу же вспомнила: это ведь он вчера на похоронах хоть и безуспешно, но пытался поставить на место Федора.
– Здравствуйте, – поднимаясь с кресла, радушно сказала Алина. Максимка же наградил незваного гостя лишь мимолетным взглядом.
– Виталий Аркадьевич, – представился старик и сорвал с головы панаму. – Я напротив вас проживаю, – он улыбнулся и приподнял небольшую плетеную корзинку. – Вот решил вас клубничкой угостить. Только что собрал и помыл. Клубничка отборная, сорт редкий, «Моделайн», уверен, такой ягоды вы еще не пробовали.