Скитание некроманта
Шрифт:
Из самой середины зала поднялся, улыбаясь во весь рот, высокий светловолосый маг. Он слегка поклонился собравшимся и под приветственные крики сел на место.
– Третьего и последнего мага, который войдет в состав экспедиции, должен выбрать сам Конклит, ибо я не вижу неоспоримой кандидатуры!
– закончил свою речь перед мгновенно стихшей аудиторией Зенон.
– Я могу назвать нескольких достойных магистров, которые с большим искусством управляют водной стихией, но выбрать среди них наиболее искусного я не сумею.
Собравшиеся магистры взорвались криками, едва
Видя, что магистры вряд ли смогут договориться сами и вскоре перейдут от "слов к делу", с места поднялся Пелту Дарин.
– Коллеги! Коллеги!
– попытался утихомирить он разбуянившихся магов.
– Давайте вместе.
Разраставшееся побоище было быстро остановлено Зеноном. Ему было достаточно вздеть вверх руки, и в самом центре зала расцвела ослепляющая вспышка... Когда передние ряды стали исчезать в ярком пламени, маги в ужасе стали карабкаться наверх. Трещали великолепные резные кресла, украшенные красным бархатом, летели в воздух чьи-то плащи головные уборы.
Безумие продолжалось лишь несколько минут и закончилось оно также внезапно, как и началось. Огонь, словно по мановению волшебной палочки, растворился в воздухе, исчез черный и удушливый дым, оставив за собой лишь поломанную мебель. Растерянные маги, только что ломившиеся от огня сквозь ряды и своих коллег, недоуменно уставились друг на друга...
– Уважаемые магистры..., - печально заговорил Илириус Зенон.
– Что же это такое? Только что я видел перед собой не степенных мастеров магического искусства, а какое-то сборище простолюдинов, позабывших и честь и достоинство! Мои школяры, да базарные бабы и то больше похож на магов, чем вы!
– Магистр Зенон совершенно прав!
– неожиданно встрял Дарин, только что спустившийся со своей ложи.
– Уважаемые в обществе маги так себя не должны вести! Что за безумие вас охватило?
Он сокрушенно покачал головой, словно поступок его коллег поразил его до глубины души.
– Раз уж мы не можем договориться, то я, как первый магистр, сам оглашу последнюю кандидатуру. Третьим членом магической ренны (боевой универсальной группы, создаваемой для решения узкоспециализированных задач) станет магистр водной стихии Киото Мариот - мой личный секретарь.
Глава тринадцатая
Из письма, не пропущенного цензурой. Пометка на конверте: совершенно секретно. Группа 127.
".... дорогой Отто, мама писала, что ты очень хорошо устроился. Молодец! В наше время, самостоятельно, без всякой протекции, попасть в крупповские лаборатории очень непросто... Это слишком тепленькое местечко! Я очень за тебя рад!
Надеюсь, теперь ты уже не рвешься на фронт... Отто, здесь большая клоака, пожирающая не только технику, но и солдат! Особенно
Хочу рассказать тебе об одном, поразившем меня до глубины души, случае... Наш батальон бросили на штурм одной высоты, которую пехота не могла разгрызть уже несколько дней. Начиналось все, как и обычно! Ты же знаешь, что остановить наших железных коней мало кому удавалось... И в этот раз, мы практически сразу задавили русских огнем. Нервы нам немного попортили лишь пара закопанных танков... Помнишь наверное, Курта, который учился со мной на одном курсе. Его танк подбил один из этих трехбашенных уродов... Хорошо успели вытащить!
Мы уже пехоту практически втоптали в пыль, когда по нашим коробочкам ударили странные оранжевые шары... Это было ни на что не похоже! Танки просто прожигало насквозь... ".
Атака началась на рассвете. Под вой минометных залпов русские окопы окутались разрывами мощных мин. Воздух наполнился градом осколков, от которых мало спасали полевые укрытия.
– Огонь!
– в очередной раз хрипел высохший как мумия офицер, одновременно давая отмашку рукой, и минометная батарея выдавала еще одну порцию смертоносного металла.
Немцы особо не церемонились. Не испытывавшие нехватки боеприпасов, подносчики уже на порядок превысили стандартный лимит мин, выделяемых на подготовку к атаке. На полусогнутых ногах солдаты продолжали носить тяжелые снарядные ящики. Наконец, обстрел прекратился и через оседавшую пыль двинулись танки, густо облепленные пехотой.
Выбравшись из полуразрушенного блиндажа, комбат припал к брустверу и через бинокль стал внимательно всматриваться в наступавшего противника.
– Передай в доты, пусть вступают не сразу, - бросил он приказ связисту, вихрастая голова которого крутилась рядом.
– Надо немного выждать. Как они втянуться в овраг, может тогда выбьем парочку.
Через мгновение связист забубнил в трубку:
– Ольха, ольха, я береза. Ольха, ольха, я береза. Прием! Ольха, ответь березе! Ольха, жди! Жди, пока не втянуться в овраг! Ольха, как понял? Как понял? Товарищ подполковник, передал!
– Хорошо, - пробормотал, не поднимая головы, комбат.
– Хорошо. А, это еще кто? Что за больной такой?
От медсанбата прямо мимо штабной землянки бежал, пригибаясь к земле, какой-то красноармеец.
– Да, это же мой крестник!
– удивился комбат.
– Смотри-ка, Мишка, точно ведь Кирьян несется к окопам.
– Он, он это! Сбежал, стервец, - подтвердил связист, вглядываясь вдаль.
– Вон как ломанулся! Во второй взвод, кажется. Точно, к Петру. Дружок это его.
Килиан в этот момент несся как угорелый, перескакивая через кустарники и разбросанные снарядные ящики. Сделав последний рывок, он чудом не свернул себе шею и упал прямо в окоп под ноги какому-то солдату.
– Братки, - чуть отдышавшись, засмеялся Килиан.
– Принимай пополнение!
– Ну, Кирюха, ты даешь..., - восхищенно хлопнул его по плечу подошедший взводный.
– Прямо из медсанбата и в бой! Хорош!