Скитники

Зиганшин Камиль Фарухшинович

Взобравшись на ближнюю скалу, Никодим сел на плоский уступ. Несмотря на приближение вечера, он был довольно теплым, и юноша невольно погладил шершавый, местами покрытый лишайником, бок камня. Бескрайние дали заворожили его. Душевное волнение, нахлынувшее на юношу, всё усиливалось. Его переполняло желание воспарить над этим простором и лететь вслед за плывущими по ветру рваными клочьями облаков, созерцая изъеденные временем грани отрогов, распадки, речки.

Впервые оказавшись высоко в горах, восхищённый Никодим как-то сразу, на всю жизнь, страстно полюбил эти вздыбленные цепи каменных исполинов – самое

величественное творение Создателя.

Обнаружив за скалами озерцо с ледяной водой, решили заночевать прямо на его берегу. Закатный свет алыми волнами разливался по небесному раздолью, окрашивая грани отрогов нежным пурпуром. И такая библейская тишина воцарилась вокруг, что Никодиму казалось, будто слышно, как перешёптываются между собой горы-великаны…

Путникам не спалось. Взволнованные необычностью обстановки, они ожидали чего-то сверхъестественного и потустороннего: ведь отсюда до царства Творца, как им представлялось, рукой подать. Однако всё шло, как обычно. Своим чередом высыпали всё те же звезды с Большой Медведицей во главе. Всё та же медовая луна, недолго поскитавшись между ними, скрылась за горой. Сразу стало темно – хоть глаз выколи, зато над головой зажглась уйма новых звёзд.

Под утро край неба на востоке, еще не начав светлеть, стал, как бы подмокать кровью, хотя солнце еще долго не покидало своих покоев. Наконец проклюнулась пунцовая капля, и первые лучи брызнули во все стороны. Капля на глазах наливалась слепящим свечением и в какое-то неуловимое мгновение оторвалась от обугленной кромки горизонта и, на ходу раскаляясь добела, поплыла, пробуждая землю, погруженную в тишину и прохладу. Только гнусавый крик высоко летящего ворона нарушал утренний покой.

Воздух за ночь настолько очистился, что утратил сизую дымчатость, и путникам удалось обозреть восточные земли на много верст дальше, чем давеча. Но и там простиралась все та же зеленая равнина без конца и края, без края и конца.

Сознание того, что до самого Тихого океана многие тысячи верст дикой, почти безлюдной тайги, будоражило и волновало воображение путников. Им казалось, что здесь черта, отделяющая их от всей прежней жизни. На западе от нее хоть и привычный, но враждебный мир, а впереди неведомая, пугающе бескрайняя, земля Сибирская, в которой не мудрено и сгинуть…

Перед утренней молитвой Никодим, как обычно, достал аккуратно завернутую в холстину икону Николая Чудотворца, которую дал ему в дорогу старец Варлаам, и водрузил её на камень. После окончания службы путники еще долго стояли на коленях. Глядя на святой образ, каждый просил защиты и покровительства.

Когда спустились с гор, изнурённая братия единодушно поддержала предложение Маркела остановиться на зимовку на высоком берегу у подножья глубоко вклинившегося в равнину скалистого отрога. На стремительном речном перекате постукивала по дну галька; играли, скользили по воде солнечные блики, между которыми сновали бойкие пеструшки 14 . Волны мягкими кулачками то и дело окатывали песчаную косу. Это место, защищенное от северных ветров, идеально подходило для становища.

14

Пеструшка – речная

форель.

У подола горы путники вырыли под землянки две глубокие ямы. Покрыли их накатником, завалили сухой травой и листвой, а сверху настелили пласты дерна. Земляные стены, чтобы не осыпались, укрепили жердями. Возле дверей с обеих сторон оставили небольшие проёмы для света. В центре землянки сложили из камня и глины печи. Лошадям соорудили шалаши наподобие конюшен. Для их прокорма заготовили сена, нарубили берёзовых веток.

Подоспела осенняя пора. Всё окрест раскрасилось яркими, сочными красками. Не верилось, что скоро земля и небо сольются в белом одеянии.

Отроги оставшихся позади гор в прозрачном воздухе проступали настолько рельефно и чётко, что казалось, будто они приблизились к становищу. Природа оцепенела от своей красоты, всё было пропитано грустью – не за горами зима. Завершалась осень уныло: дождь, хмарь. Однако братия, успевшая наладить свой быт, не тужила и занималась последними приготовлениями к зиме.

В один из таких промозглых вечеров их всполошил нарастающий гул. Встревоженные люди, выскочив из землянок, остолбенели: с гребня отрога прыгая по скальным уступам и, разваливаясь при ударах на части, прямо на них катились большущие камни.

– Ребята, открываем лошадей и бегом на косу! – нашёлся Маркел.

Когда камнепад стих, братия с опаской вернулась в лагерь. На их счастье осыпью смяло лишь навес из корья, под которым вялилась рыба. Разглядывая широкое полукружье скатившихся камней, люди с облегчением вздохнули: окажись землянки на саженей 15 пятнадцать левее, их завалило бы.

– Бес нас стращает, а Господь хранит и призывает к осторожности, – истолковал происшедшее Маркел.

Впоследствии даже перед кратким привалом путники всегда старались располагаться на безопасном расстоянии от крутых склонов.

15

Сажень – 2.16 метра.

Беглецы знали, что за Камнем есть разрозненные скиты единоверцев, но пока им не попадались. Исполняя наказ старцев, Маркел вёл свой небольшой отряд за озеро Байкал-море. Весной старолюбцы вновь тронулись в путь, продираясь через чащобы немерянные, обходя топи, мхами покрытые, переправляясь на плотах через реки могучие, полноводные, кипящие водоворотами так, словно в их глубинах беспрестанно ворочаются гигантские чудища.

Провидение и непрестанные охранные молитвы святого старца Варлаама помогали им в пути.

Сколько уж поколений русского люда входит в эту Сибирскую страну, а все пустынна она – до того велики ее пределы. Но как дружны, добры, приветливы люди, живущие там.

Сибирская отзывчивость и взаимовыручка хорошо известны. Терпишь бедствие – все бросятся спасать. Голоден – разделят последний ломоть хлеба. Взаимовыручка – непреложный закон этих суровых и глухих мест – иначе не выжить! Ощутили их гостеприимство остановившиеся на следующую зимовку у братьев по вере и ветлужцы. С приходом весны, как только подсыхала земля, путники снова трогалась, продвигаясь все дальше и дальше на восток, навстречу солнцу.