Склеп Хаоса
Шрифт:
– Ты всегда был излишне жестоким, – голос, произнесший эти слова, принадлежал не Эвану. Слишком низкий и слишком раскатистый для человека. Донна Вальехо, услышав его, вздрогнула, но не сделала даже попытки убежать. Впрочем, бежать ей было некуда – в обе стороны тянулась вымершая улица предместья с приземистыми белыми домиками под черепичными крышами. Никто из перепуганных горожан не рискнул бы открыть ей дверь. Потому девушка осталась. Впрочем, она не собиралась покидать место схватки даже в том случае, если внезапно спятивший Деррик позволил ей уйти.
– Говори, говори, – снисходительно закивал Деррик.
– Мои уроки пошли тебе на пользу, – заметило существо, носившее обличье человека по имени Эван из Бальи. – Ты научился отлично мстить, а вот прощать…
– Прощать? – Деррик рассмеялся. – Извини, дорогой учитель, прощать-то я и не намерен! Пятьсот лет, помни об этом! Пятьсот лет – ни умереть толком, ни жить, как человек! Пятьсот лет постоянной оглядки через плечо – не подкрадывается ли сзади достопочтенный наставник, горящий желанием снести тебе башку? Благодарствую, сыт по горло!
– Ты же знаешь, что я не собирался убивать тебя, – медленно проговорил Геллир-Эван. – Ты был наказан по заслугам.
– Ну и что с того? Ты сам учил меня никогда не упускать подходящих моментов! Потому я прикончу тебя… а заодно и эту девчонку, что так упорно цепляется за твою беспомощную оболочку. Агнесса, радость моя, ты же умная женщина, как ты отваживаешься находиться рядом с подобным отродьем? Он же не понимает, что творит! В любой миг сидящее внутри него чудовище может вырваться наружу, и тогда – прости-прощай!
– Мне все равно, – сделав усилие, выговорила донна Вальехо. – Я… я люблю его таким, какой он есть. Человек или дракон, превращенный в человека – какая мне разница?
– Она его любит! – на лице Деррика появилось смешанное выражение презрения и недоверчивости. – О боги, каких только глупостей мне не доводилось выслушать на своем веку… Ладно, пора заканчивать это бездарное растянувшееся представление. Прощайте, почтеннейший учитель, и вы, прекрасная графиня. Встретимся на небесах… или под землей, или все равно где. Главное – на земле останусь только я. Всегда должен оставаться кто-то один.
Клинок размытой солнечной полосой взмыл вверх, свистя и разрубая воздух на две рваные половинки. Агнесса зажмурилась и покрепче вцепилась в сжавшуюся ладонь Эвана, взмолившись про себя: «Пусть это случится быстро! Ну пожалуйста…»
Додумать она не успела – рядом протяжно звякнуло, над ее головой, слегка коснувшись волос, пролетел некий длинный и тяжелый предмет, а следом раздался короткий яростный вскрик. Вопль разъяренного хищника, у которого из-под носа ускользнула добыча – уже почти схваченная, теплая и перепуганная.
Лязганье скрещивающегося оружия слегка отдалилось. Агнесса робко приоткрыла один глаз, затем второй… Затрясла полулежавшего около стены Эвана, на миг позабыв, что он серьезно ранен.
– Эй, что здесь происходит? Деррик, ты взбесился?
Запутавшийся в паутине улиц Карташенского предместья корсарский капитан все-таки разыскал тех, кого догонял. И, верный своим привычкам, сначала бросился в бой, а уже потом начал выяснять, с кем дерется и по какому поводу.
С
Три или четыре трупа, обгоревших до головешечной черноты – наверняка шемиты с флотилии Фареса. Их можно больше не принимать в расчет.
Черные следы огня на стенах окрестных домов – Геллир, что ли, успел здесь побывать? Куда же он в таком случае смылся? Городские предместья лежат, как на ладони – человеку-то трудновато спрятаться, не то что огромному зверю.
Скорчившийся под забором Маэль Монброн. Жив или нет – непонятно. Вроде не двигается. Следов крови ни на нем, ни рядом нет, зато длинный эсток валяется в двух-трех шагах от владельца. Скорее всего, мертв. Иначе не выпустил бы оружия из рук. Жаль.
Агнесса и Эван Плоскомордый. С парочкой, сжавшейся возле стены дома, вообще творится непонятно что. Эвана, похоже, изрядно отделали – даже не шевелится. Девчонка цела и на первый взгляд невредима, но испугана до смерти.
И, наконец, Деррик. Деррик, вооруженный ярко блестящим клинком непонятного вида и собравшийся прикончить то ли Эвана, то ли Агнессу, то ли обоих вместе.
Соответственно, с него и начнем.
Не ожидавший атаки Деррик отлетел на несколько шагов, покосился вокруг бешеным взглядом готовой вот-вот понести лошади, и кинулся на неведомо откуда взявшуюся преграду. Для него, похоже, не имело ни малейшего значения, с кем он сражается. Он хотел добраться до Эвана и Агнессы. Золотисто-сияющий клинок метался, как змеиный язычок, выискивая малейшую неточность в защите корсара, ударял сверху, слева, справа, снизу, отдергивался назад и снова стремительно перечеркивал невидимое сплетение вычерченных в воздухе узоров. Меч оставлял за собой еле видимый светящийся след, что наводило на невеселую мысль – не пахнет ли тут колдовством? Только этого еще не хватало…
Слегка ошарашенный подобным напором и умением, которого он никак не ожидал от такого миролюбивого человека, как Деррик, Конан попытался воззвать к уцелевшему здравому смыслу противника:
– Да что на тебя нашло? Эй, остановись и поговорим! Ты что, из-за Агнессы взбесился? Так она не единственная юбка на Побережье! Деррик, ты меня слышишь?
Деррик не ответил. Блестящий тонкий клинок замелькал еще быстрее, хотя подобное можно было представить с трудом. Сквозь сплошной золотой диск неотрывно смотрела пара ничего не выражающих глаз, похожих на кошачьи – два бессмысленных зеленых огонька, согреваемых яростью.
Лежавший в пыльных кустиках полыни под забором Маэль пошевелился. Никто не обратил на него внимания, настолько все были поглощены разворачивающейся посреди узкого переулка схваткой. Еще немного отчаянных усилий – и Монброну удалось подтянуть под себя ноги, неловко сесть и убедиться, что дню его кончины суждено наступить не сегодня. Конечно, он изрядно приложился о камни, так что внутри до сих пор все похрустывает и жалобно вскрикивает при каждом движении, но жизнь пока не торопилась покидать его. Встать, как он убедился, невозможно, однако перекатиться и дотянуться до валяющегося рядом клинка…