Склонный к Силе
Шрифт:
– Принц, как я рад! – С этими словами майор панибратски обнял Руса, да так, что у того кости затрещали. – Давненько у меня не бывало таких высоких гостей!
Здоровенный Радан смотрелся бергатом даже на фоне немаленьких спутников «принца», а Рус так просто тонул в его лапах.
– Линда, где ты там!
В светлицу вошла нарядная светловолосая женщина, ростом, напротив, самая маленькая из всех встреченных этрусок, примерно русовских габаритов.
– Здравствуй, принц, здравствуйте, гости дорогие, добро пожаловать за стол, – говорила жена, важно кивая каждому. –
Не побрезговали. С позволения Френома стол ломился от дичи. Зайцы в сметане, стокачи, пищульки (местные аналоги глухарей и рябчиков), много совсем непривычной мелочи и, как основное блюдо, вымоченная в медовухе и запеченная на углях карабанта – большой горбатый изюбр. Все было обложено зеленью, грибами, ягодами – чисто охотничий пир. Вкуснятина – пальчики оближешь! Да под медовуху, да под кедровую настойку… Рус есть особо не хотел, но и он осоловел от набитого пуза, выпитое спиртное не чувствовалось и без участия Духа жизни.
Весь обед сопровождался шумными речами хозяина и навязчивыми предложениями хозяйки:
– Отведай еще пищульку с грибочками. Или не по нраву? Я старалась… – Как откажешь такому гостеприимству?
– Мои оболтусы, принц, на охоте, извиняй, что не представил. Да! Бояр позвать? У меня двое. Я почему их сразу не вызвал, потому как загул на декаду получится! Моя Линдочка обидится… А ты как думал? Держит меня в ежовых рукавицах, во! – показал огромный кулак.
– Не наговаривай, Радан, – делано скромно потупилась женушка.
Через некоторое время майор предложил:
– Как смотришь, принц, завтра бергата поднять? Они только-только завалились, у меня берлог на примете – видимо-невидимо!
Рус недоуменно посмотрел на «свиту».
– Хорошая идея, принц! – неожиданно горячо ответил Карлант. – Развеемся! Господа, вы как? – при посторонних телохранители часто обращались друг к другу официально.
– А что, у меня вотчина тоже лесная, и я страсть как люблю эту забаву! Соскучился. Но все в твоей воле, принц. – Под конец Будилант опомнился.
– Я не против, – согласился Рус.
– Вот это дело! – воскликнул хозяин.
– Тебе бы все развлекаться, Радан, – укорила мужа жена. – Но тебе, принц, понравится, не сомневайся. На бергата ни разу не ходил?
– Не довелось, хозяюшка…
– Много потерял! – азартно воскликнул майор. – Когда огромный зверь, с клыками, что мои руки, на задние лапы встает, а у тебя только рогатина… ух! Сердце щемит, волосы дыбом! – говорил, как о самых приятных воспоминаниях.
После обеда довольный Радан велел принести большой пергамент.
– Смотри, принц, мое генеалогическое древо. Видишь, я от Грусса иду. Вот, по ветвям смотри… – и стал перечислять многочисленных предков и по отцовской, и по материнской линиям.
К самому Радану Криндику (имя и род) вела тоненькая веточка большого густого дерева с переплетающимися ветвями и раздвоением у самого корня – Грусс и Гросс. К разглядыванию подробного древа, которое, со слов Карланта: «Редко встретишь такое подробное, молодцы Криндики, сохранили», с жаром примкнула вся
Хозяйка скромно сидела в креслице, насмешливо поглядывала на «глупых мужиков» и вязала на спицах что-то объемное. Наверное, свитер мужу или сыновьям. Они, без сомнения, не меньше отца.
С утра Радан повел гостей в лес. Снег в этих местах выпал всего пять дней назад, и единороги шли легко, ниже бабок не проваливались.
«Да они радуются! – удивлялся Рус, наблюдая игривое настроение животных. – Не ожидал. Вроде южные звери, а смотри-ка, и холод им нипочем, и снежок мягкий нравится, с удовольствием хватают… – Духами не пользовался (так принято на этой охоте – ни Духов, ни Силы), поэтому точные чувства своего белого в яблоках скакуна не знал. – Хотя в принципе ничего удивительно, по многим мирам походили за эльфами, всего повидали…» – Настроение резко испортилось. Не надо было вспоминать эльфов и миры… Скоро, уже сегодня ночью…
Стоял прекрасный солнечный денек с приятным легким морозцем, так напоминающий русскую зиму, а Рус грустил. Хлопали крыльями спугнутые куропатки, повсюду встречались следы зверья, спутники живо обсуждали «случаи на охоте», открыто завидовали богатым угодьям Радана, а «принц» почти не слушал. Придерживал притороченную к седлу длинную толстую рогатину с одним только лезвием – рожоном в полтора локтя и крестовиной не меньше локтя и думал горькую свою думу, прощаясь с частью самого себя.
– Помню, как в первый раз отец меня на бергата водил, – весело рассказывал Будилант, – мне тогда едва шестнадцать исполнилось, только в силу входил. Ох и испугался я тогда! Как поднялось ревущее чудовище в два моих роста, так я и обмер. Не помню, как он на рогатину напарывался, помню только рев. Он мне потом долго снился, в поту просыпался.
– И все? – хитро поинтересовался Люболан.
– Все… А что еще-то?
– А как в штаны наложил, почему не рассказал? – продолжил издевку самый молодой.
– Да я тебя! – После этих слов раздался веселый трубный возглас единорогов, и два скакуна, удаляясь, застучали копытами. Вскоре под общий хохот вернулись. Смеялись и Будилант с Люболаном. Они буквально искрились весельем от предстоящей забавы.
– Мужи, – подал голос молчаливый Домлар, – а никто не задумывался, насколько поднял нас Френом? – Охотники недоуменно замолчали, а Радан спросил:
– Не понял, князь, куда поднял?
– Мы радуемся чистой охоте без Силы, проверяем себя, чего мы стоим без нее. А когда-то для наших предков это было вполне естественно. Мы – хищники, мужи, мы добытчики. Всегда ими были и остаемся, но теперь на другом уровне, как обладатели Силы. Создали страну, устраиваем войны, а так хочется иногда почувствовать в себе того зверя, которого изгнал Френом, обычного лесного хищника. Не правда ли?
На последних словах Рус встрепенулся: «А мне кто вложил моего зверя? Лоосские нити я убрал совершенно точно, но чувство опасности осталось, цели подсвечиваются… уж не Френом ли теперь? Жаль, Духов сейчас не спросишь…»