Склонный к Силе
Шрифт:
– А почему не настроили зверей вне пятен? – поинтересовался Рус, мысленно согласившись с «наглыми и жадными». – И кстати, единороги и борки не бросаются на людей даже в пятнах.
– Единороги и борки – наши давние спутники, они слишком умны для Ока. Или древние специально исключили воздействие на них, я не знаю. Зато на людских землях эти создания – лучшие наблюдатели, а что касается других, то артефакт не управляет инстинктами животных чужого мира, но слышит и видит.
– Тю-у-у, а назвали-то, назвали – Око Всеведенья! Где оно, всезнание? – подколол непроницаемых эльфов наглый аватар. Бесполезно,
– Теперь про «мешок», – заговорил Тигран. – Я могу поместить в него неживые предметы общим весом до четырех талантов. Живые, в отличие от твоей «тропы», погибают. Тебе дальше объяснять или сам догадался?
– Объяснять, – загорелся Рус. Пытался как-то на досуге создать – не получилось.
– Расслоение – суть иная реальность с иными законами, другой мир. Не путай с тем, куда мы стремимся сейчас, или откуда ты сам, – перебил попытку возражения. – Можно сказать, что это изменение данной реальности, карман в пространстве, но это очень сильное упрощение. Таких расслоений несчетное количество.
– Подожди, – человек все-таки перебил кагана, заинтересовался собственно «уходом». А расслоения прекрасно знал и без пояснений, – там звезды и шарики – планеты? Я про мир, куда вы собрались.
– Такая космогония имеет место, – вместо Тиграна ответил Арон, – и ее используют астрологи. Для поиска мира, для настройки векторов подходит, но для основной цели не имеет ни малейшего значения. Мы идем в иную вселенную – так тебе будет понятней, и сойдем в нужный нам мир.
– А как называется?
– Не знаю. Узнаем на месте. Главное, на нем есть двухвекторные потоки Силы. И, надеюсь, нет наших собратьев, – закончил с малой толикой эмоций.
Далее продолжил объяснение Тигран:
– Строится совсем простенькая «тропа» – проход. Показать узор? Я тоже думаю, не стоит. Она выстраивается в астральном трансе, но некоторые старейшины обходятся совсем без «тропы». Главное – поместить в расслоение метку и впоследствии помечать каждый предмет, чтобы не потерялся. Понятно?
– Кажется…
– Тирон, время. – Арон прервал разговор. – Рус, встань на пень.
Аватар, продолжая рассуждать о «мешке», сожалея о нехватке времени, встал на гладкий срез. Альган затянул, а каган подхватил длинную заунывную песню. В перезвоне их «колокольчиков» послышалась такая древность, что у Руса невольно побежали мурашки. Сразу забыл о «тропе» в расслоении и восхитился: «Да это же и есть сакральный язык перворожденных! Сила…»
Да. Это была сама Сила. От нее не «веяло» ничем, но при этом Сила линий неимоверно возросла, от них оторвалась мерцающая пелена, поднялась вверх и сомкнулась, отделив эльфов и человека от остального мира. Духи Руса с криком боли убрались в свое расслоение. Сила заклинания перекинулась на наполненные светло-зеленым светом руны, заставляя их слиться в одну бесформенную массу, и точно мыльный пузырь, переливаясь радужными полосками, эта масса сползла в чашу, ровно обволокла стенки и дно. Чаша потянула всю имеющуюся Силу, а втянув, потребовала добавки. Как это понял Рус – неизвестно, но чувство опасности вдруг заорало на полную катушку.
Он очнулся от вызванного пением эльфов странного безразличия. Рефлекторно попытался зайти в астрал, одновременно
Арон, продолжая петь, с усилием повернул голову к аватару и провел рукой, словно поднимая воображаемый камень. Из свежего пня вырвались далеко не сосновые побеги и оплели человека с пяток до макушки. Альган успокоился, отвернулся и продолжил тянуть мелодию, которая высасывала Силу отовсюду, расширяя пространство под пеленой до невообразимых размеров. Вскоре Арон, Тигран, Рус и чаша очутились в темной пустоте без конца и края. Они висели в… трудно описать. Да и не понять, висели, стояли или плавали. Находились в пространстве сродни Звездной тьме, но точно не во владении Эребуса.
– Вы че делаете, в натуре?! – Эльфы перестали петь, и Рус заорал по-русски. К нему вернулась возможность говорить, и, странным образом, при отсутствии воздуха слова спокойно создавались, разносились и слышались.
– Мы уходим из мира Гея, тебе же объясняли, – спокойно ответил Тигран, доставая «из воздуха» изящный фарфоровый сосуд литров на десять.
– А на хрена связали?! – Чувство опасности пропало, но это не успокаивало.
Еще бы! Пошевелиться не может, войти в транс не может, Духи не слышат, до Силы (ее вокруг целое море!) дотянуться не получается. От этого… нет, больше от обиды: «Кинули, как лоха!» – на Руса наваливалась тупость.
– Чтобы не дергался и не мешал. Тебе же хочется порубить нас? – Тигран говорил на чистом русском, только Рус не обратил на это внимания. Возмущение и злость захлестывали, помутив разум.
– А ты как думаешь, каганская твоя морда?! Эй, ну вы че, отпустите! – Он окончательно спятил, превратился в тупого «быка», каким и на Земле не был.
– Отпустим, не переживай, – подал голос Арон, доставая похожий кувшин.
– Это че, кровь?! Эй, вы тут кончайте са-сатанизмом заниматься! По-хорошему прошу – отпустите!
– Ты не представляешь, какая Сила заключена в крови разумных, – спокойно вещал Арон, выливая кровь в чашу. То же делал и Тигран. – В этих кувшинах капли крови всех эльфов из всех кланов и наша с Тироном. Частицы десятков тысяч душ.
– Чихать мне на вашу кровь, меня отпустите! Я на это не подписывался. Вы чего, мужики?!
Как только из обоих сосудов упали последние капли, кровь в чаше забурлила. На поверхности засверкали искры, появились тысячи водоворотов, переходящих из одного в другой. Возник один пузырь, который тут же лопнул, за ним второй. Вскоре красная жидкость, в которой с трудом узнавалась кровь, закипела. Вместо пара вверх устремился идеально прямой столб Силы.
Тигран и Арон одновременно подошли к Русу, в один момент у обоих появились ножи, и они синхронно разрезали сапоги и срезали штанины выше колен. Лианы заботливо расступались, пропуская лезвия.
– Вы че делаете, падлы! Да я вас всех порву!!! – орал Рус.
Ножи прошлись в подколенных ямках, вскрывая вены, и по голым ногам побежала темная горячая жидкость. Сбежала по гладкому срезу пня и влилась в чашу. Сила вырвалась с мощностью взрыва, но не разметала массу, а устремилась четко вверх, неимоверно усилив уже существующий столб, окрасив его во все цвета радуги и уплотнив буквально до каменной твердости.