Сколько горя нужно для счастья?
Шрифт:
— И ты извини, но выспаться я тебе не дам. Она хищно улыбнулась. Тут я понял, что мне предстоит выпить целое озеро, эта хищница выжмет всё до капли.
Когда я вновь почувствовал её объятия, возникла мысль — это, наверное, даже приятнее чем найти деньги на улице.
* * *
Два следующих месяца мне посчастливилось жить в раю. Любовь — это океан, если хочешь можешь только помочить ножки на берегу, но я хочу нырнуть с головой и утонуть в его глубинах, к черту кислород!
Не знаю каким местом, но я ощущаю её эмоции, угадываю настроения так, словно мне кто-то шепчет на ухо подсказки. Когда ей грустно, достаточно просто обнять и несмешно пошутить, а когда ей требуется успокоение, я веду ее в лес и веду за руку.
— Знаешь, в последнее время я стала такая озабоченная… Ой! Я озадаченная, я хотела сказать озадаченная!
— Ахах, а ну иди сюда. Я резво поднял ее на руки.
— Невероятно! Ты такой худенький, но столько силы в руках… Дразнить вздумала… Но я не злюсь, ведь в таком положении её волосы щекотят в носу.
— А слабо залезть мне на плечи? Очень часто, её легче взять на слабо, чем просто взять.
— Думаешь, я испугаюсь, если залезу так высоко? Она укусила мою ушную раковину и приготовилась.
Я присел на корточки, и Лалинда закинула ноги мне на плечи. Я и не догадывался, насколько тяжело это будет. Всё-таки нужно было почитать технику безопасности для беременных. Треснув суставами, я кое как выпрямился и сделал маленький шажок. — Это один маленький шаг для человека, но гигантский скачок для всего человечества.
Она почувствовала, что у её суженного коленки трясутся и закричала.
— Ужас! Опускай меня на землю! Мы разобьемся. Но так как я только учусь быть настоящим мужчиной, проигнорировал, стиснул зубы и пошел дальше. Было весело и страшно.
Когда Лалинде хотелось заботы, мы менялись местами, и я купал её. Намыливал каждый уголок тела по два раза, расчесывал волосы, гладил и массировал кожу. Разумеется, каждый такой сеанс мытья заканчивался предсказуемо. От наших криков шли вибрации по воде и брызги летели во все стороны.
Когда она желала меня, я отдавался до последнего кусочка. Я заметил, что ей как женщине необходима ласка, после молодого тела, она забывает про тысячу мелких забот, сотню надуманных проблем, десятку неотложных дел. Она ни в чем не нуждается, ничего не желает, сладострастие заменяет, исцеляет и утешает во всем.
Новая жизнь была ценна именно такой, где я мог обеспечить ей счастье. Она стоило того, чтобы помучиться пару десятков лет на старой планете и посидеть немного в рабстве. Честно, она была так хороша, что я готов был бы ради неё погореть пару тысяч лет в аду.
Сейчас я могу провести рукой по воздуху и почувствовать счастье в атмосфере.
Пока она резала фрукты, я не удержался и заявил. — Ты так красива, что я отказываюсь
— Что за глупости, перестань… Она отмахнулась.
— Я предельно серьезен. Поначалу она усмехалась, но вскоре…
— Ужас! У тебя глаза покраснели и слезятся, а ну моргай!
— Стану моргать, если поцелуешь. Она резво, со всей прытью беременной лисицы набросилась на меня.
Как выяснилось позже и она кое-что умеет.
— Помоги мне я застряла!
Я захожу в дом и вижу, как она застыла в странноватой позе, выпятив пятую точку держит голову под кроватью. Радикулит наверное… Я ложусь к ней и обеспокоенно спрашиваю — Ну и как тут можно застрять? Спину скрутило?
— Ты что, совсем не понимаешь намеков… Какие тут намеки, женщине могла грозить опасность…
— Тогда, может принесешь мне водички? Только помни, посуду мы замочили на ночь. Придумай что-нибудь. О боги! Вы бы видели её ехидную улыбку. В ней было всё — коварство, надменность, ребячество. Она играется со мной как кот с мышкой.
Я бегал туда-сюда десяток раз чтобы напоить ее. Когда мы целовались, вода немного расплескивалась на одежду, и она заявила — Ну вот, я вся намочилась, помогай снять.
* * *
Моя любимая развратная лисица. Она занимает главную роль в моей жизни.
Она дороже всех благ на свете, единственное живое существо способное даровать положительные эмоции. Она для меня как аппарат жизнеобеспечения, как инсулин для диабетика, как кардиостимулятор для сердечника, как химеотерапия для ракового больного, как тяжелые наркотики для пятнадцатилетних мальчишек, как нежелательная беременность для шестнадцатилетних девчат — жизненная необходима!
Она не просто объект бесконечного обожания, она мой гарант от попыток самоубийства.
— Помоги мне снять сапоги.
— Зачем ты их напялила, они самые неудобные…
— Я просто хотела тебе нравится, они самые красивые. Если она продолжит в таком духе, я начну возводить идолы из дерева и поклоняться ей как богине.
Пока я разжигал волшебные травы, отгоняющие насекомых на сотни метров, она пела — Скоро будешь ты большой, как тебя учить я не знаю, чтобы стал таким как я мечтаю. Её живот заметно вырос, уже совсем скоро.
— Поможешь мне вырастить ребенка похожим на тебя? Звучит как самый лучший комплимент мужчине.
— Я думал, ты желаешь ему добра… Уверен, даже матери алкоголичке, регулярно роняющей ребенка на пол головой вниз, под силу воспитать человека достойнее чем я.
Я почувствовал, что глупых шуток хватит и просто поцеловал ее в губы, а после в живот. — Вместе мы всё преодолеем. Я как угольный котел, Лалинда подкидывает сколько горючего, что у меня энтузиазма на постройку целого дворца! Тем более с новым организмом я могу работать за десять человек, ни разу не вспотев.