Сколько стоит рекорд
Шрифт:
Пошли к химику. Илья Борисович сидел в химкабинете, а пахло тут так, хоть беги. Будто под каждым столом лежали груды тухлых яиц. Но химик, казалось, не чувствовал запаха.
— Косыгину? — Илья Борисович шевельнул усами. — У него, пожалуй, и без того дел хватает.
Побарабанил пальцами по столу, задумчиво поглядел в окно.
— А знаете, давайте позвоним на фабрику! По телефону. Узнаем, почему не отвечают на наше письмо.
— Ура! — крикнул Яшка.
В тот же день собрали монетки. Кто дал пять,
Звонить решили из школы.
— А кто будет говорить? — Яшка посмотрел на Илью Борисовича.
— Нет, нет! — сказал химик. — Не я! Сами с усами.
Тогда постановили — звонит Валера. Ведь идея-то его.
Валерка крякнул, мотнул головой и храбро снял трубку.
Телефонистка на междугородной станции дотошно выспросила номер талона, и когда куплен, и где куплен, и на сколько минут. Потом сказала:
— А какой номер в Воздвиженске тебе нужен, мальчик?
Валерка со злости чуть не ругнулся. Ведь так старался басом говорить, даже кашлянул для солидности, и вот на тебе — «мальчик»!
— Дайте мне самого директора карандашной фабрики. Лично.
— Лично директора? — телефонистка там, на станции, видимо, улыбнулась. — Хорошо, мальчик. Попробую.
Телефон тренькнул и умолк.
Теперь оставалось только ждать.
Прошло с полчаса. Телефон молчал.
— Черт! — Яшка с ненавистью смотрел на беленький, маленький, словно игрушечный аппарат с ярко-голубым пружинящим шнуром. — Онемел?
— Терпение — залог здоровья! — изрек Алик.
И опять они ждали.
Наконец телефон дзинькнул и вдруг выплеснул длинную пронзительную струю.
Валерка схватил трубку.
— Воздвиженск вызывали? — торопливой скороговоркой выпалила телефонистка.
— Да, да!
— Говорите! Воздвиженск на проводе.
Валерка вмиг охрип.
— Нам… Мне… — сказал он. — Директора фабрики…
— А зачем тебе, мальчик, директора? — девушка в Воздвиженске явно усмехнулась. — Может быть, я смогу вместо него?
— Нет. Мне директора, — Валерка нахмурился. — Мы посылали ему письмо. Насчет этого… этого…
На языке вертелось «насчет делания карандашей». Валерка чувствовал, что «делания» — это как-то нехорошо, но другое слово, как назло, не подворачивалось. Вот так всегда, когда срочно нужно слово — оно как под пол проваливается.
— Насчет нового способа делания карандашей, — махнув на грамматику, сказал Валерка.
— Изготовления, — прошипел Яшка.
Валерка кивнул, но теперь хорошее слово уже было ни к чему.
— О-о! — в голосе девушки звучал смешок. — Новый способ! Это замечательно! Так что же ты хочешь, мальчик?
Валерка объяснил.
— Письмо, наверно, передали в БРИЗ, — сказала девушка.
— Куда-куда? — поперхнулся Валерка.
— В БРИЗ, в бюро рационализации и
Но прошло пять дней, и еще пять дней — письма не было. Валерка прямо шипел от злости.
Будь он взрослым — знал бы, как неторопливо, с каким скрипом движутся иногда шестерни наших учреждений. И у взрослого больше выдержки. Но Валерке было всего тринадцать!..
— Хватит! — сказал он, когда прошло три недели после телефонного звонка. — Пишу Косыгину! Точка!
Химик глянул на пылающие Валеркины глаза, сжатые губы.
— Минутку, — сказал Илья Борисович. — Есть другое предложение…
После школы химик с Валеркой и Яшкой сели в автобус.
— Куда это мы? — не удержался Яшка.
— Секрет!
Вскоре химик подвел их к дому, где возле парадной висела внушительная доска: «Комитет народного контроля».
Мальчишки переглянулись.
Их принял какой-то лысый дядька. На правом глазу у него была узкая черная повязка.
— Слушаю, — сказал он и нацелился своим единственным глазом на ребят.
Но они молчали. Пусть Илья Борисович…
Химик коротко изложил Валеркину идею.
— Я консультировался с профессором Василевским, — стараясь, чтоб его бас не очень гудел, сказал химик. — Профессор в принципе считает идею весьма плодотворной.
Яшка сделал большие глаза. Валерка тоже удивился: он и не знал про профессора Василевского.
— Прошло почти два месяца, — произнес химик. — А ответа с фабрики нет.
Одноглазый оказался неразговорчивым.
— Минутку, — сказал он, и тут же в кабинете появилась секретарша.
Наверно, он позвонил ей, хотя звонка на столе ни Яшка, ни Валерка не видели.
— Соедините меня с Воздвиженском. Срочно, — велел одноглазый секретарше. — А вы, товарищи, посидите в приемной.
Вскоре учителя и ребят снова позвали в кабинет.
— Я говорил с директором, — сказал одноглазый. Он не пояснил, каков был разговор, но, судя по жесткому взгляду и подрагивающим уголкам губ, беседа прошла не «в теплой дружеской обстановке». — На днях получите с фабрики ответ.
Теперь письма не пришлось долго ждать. Уже через два дня в школу прибыл конверт с длинным прямоугольным штемпелем «Карандашная фабрика».
— На, читай, — химик протянул письмо Валерке.
Тот нетерпеливо оторвал полоску сбоку и вытащил листок бумаги.
— Ну? — крикнул Яшка.
— «В ответ на ваше письмо… сообщаем… Хотя ваше предложение… определенный интерес… однако практическое осуществление его связано с крупными изменениями производственного процесса. В ближайшие годы фабрика вряд ли… это сорвало бы выполнение обязательного государственного плана выпуска продукции».
Валерка положил письмо, снял очки и уныло сунул оглоблю в рот.