Скользкая дорога
Шрифт:
«Вы обладаете высокими моральными качествами?»
«Не вижу оснований сказать «нет», — ответила Икуми, пригубив воды.
«Вы нам полчаса назад рассказывали про член во рту!» — иронично воскликнула Валерия.
«Да, но я ведь и не высокий судья еще», — улыбнулась ей в ответ Икуми.
«Что ж, — сказал Сакда Нок, когда убедился в отсутствии других вопросов, — мы с членами Палаты сейчас посовещаемся и огласим решение».
В зале стало шумно. Корреспонденты в прямом эфире рассказывали своим зрителям о процессе, делали ставки на исход голосования,
«Шесть голосов «за», два — «против». Решение принято. Госпожа Мурао, разрешите вас поздравить: вы — новый высокий судья!»
Икуми встала с места и улыбнулась. Сакда Нок подал ей руку, и они обменялись рукопожатиями. После этого он открыл футляр, достал оттуда инъектор и приложил его к плечу нового высокого судьи.
Глава 5
Валерия летела обратно в Сан-Паулу. Она сидела в своем левиподе почти не двигаясь и завороженно смотрела на синюю гладь раскинувшегося внизу Атлантического океана. В Сан-Паулу накопилась целая гора работы, часть которой можно было бы поделать в дороге, но Валерия была так измотана, что решила отвести все полтора часа пути на отдых.
Раздался звонок дочери:
— Мамуль, доброе утро!
— Здравствуй, родная! Как же я рада, что ты позвонила! А у меня, наоборот, вечер.
— Мам, я смотрела ваше Собрание! Так интересно! Ты у меня такая крутая, просто слов нет! Аж не верится, что это моя мама!
— Детка, не смеши меня! — Валерия сидела, подперев голову кулаком. — Я та-а-а-к устала, ты бы только знала… А через две недели обратно лететь — назначено заседание в Квадрате. Как ты там у меня?
— Я нормально. Сдала сегодня зачет. Вечером с ребятами полетим в Мамонтову пещеру — это на противоположном конце Австралии.
— Все понятно с тобой. У нас на прошлой неделе, ты не поверишь, умерла преподаватель вашего университета с кафедры литературы. Ужас.
— А как ее звали?
— Стефани Джефферсон. Знала ее?
— Не, мам, первый раз это имя слышу. Я с той кафедры почти никого не знаю.
— Понятно. Как там отец? Видитесь?
— Конечно. У него женщина какая-то появилась, он сам говорил. Правда, я ее не видела. А у тебя?
— А у меня — что?
— Никого нет на горизонте?
— Лея, опять ты!
— Мам, ну ведь нельзя так. Одной. Работа, работа, работа! Ты себя не жалеешь совершенно, мам.
— Детка, два момента. Первый — мне пока комфортно одной, вот честно тебе говорю. А второй — я не хотела бы обсуждать с тобой свою личную жизнь. Без обид, ладно?
— Да я и не обижаюсь. Просто мне как будущему психологу все это немного в другом свете представляется. Ты сейчас куда? Домой? Или на работу пойдешь?
— Какая работа — с ног валюсь! Да и время будет начало девятого по местному, когда прилечу, а я все еще по парижскому
— Ладно, мам, я побежала, сейчас за мной Ник зайдет.
— Что за Ник?
— Да парень один. Без ума от меня!
— Лея, детка…
— На медицинском учится, — Лея вовремя ввернула в разговор эту информацию.
— Хм-м… На медицинском? Фото хоть покажешь?
— Покажу, покажу. Классный парень — 9 баллов по десятибалльной шкале Лее-метра! Все, мамуль, давай! Целую тебя!
— И я тебя. А на кого он конкретно учится, Ник твой?
— Ой, мам, я не могу! — расхохоталась дочь. — Ты самый медицинский медик из всех, кого я знаю! Мне правда надо бежать! Чао!
— Не пропадай, детка.
Наутро Валерия приехала в «аквариум». Проведя рабочее совещание с персоналом сектора патологоанатомической медицины, она уединилась в кабинете, чтобы разработать вопросы к зачету для своего курса в университете.
«Вы разрешите?» — послышался голос в дверях. Валерия подняла голову и увидела на пороге Арманду Тоцци.
— Арманду! Какая неожиданность. Милости прошу. Я арестована?
— Профессор, каждый божий раз, когда мы с вами встречаемся, вы спрашиваете: «Я арестована?»
— Арманду, юный мой друг, ты самый занудный парень, которого я знаю! Не удивительно, что ты никак себе девушку не найдешь. Кофе будешь?
— Вот при чем тут девушка?! Я к вам по другому вопросу вообще-то.
— Бу-бу-бу! Девушкам, Арманду, нужно чувство юмора в первую очередь. В первую, понимаешь? Поверь мне — я знаю, о чем говорю.
— И все же я к вам с вопросом.
— Что ж, располагайся. Кофе-то налить, спрашиваю?
— Не отказался бы.
— Только не занимай у меня много времени, сделай одолжение, — сказала Валерия, разливая горячий напиток на две чашки. — Мне оно сегодня еще пригодится. Ну, что у тебя?
Арманду сел напротив Валерии, начертил в воздухе пальцами у нее перед глазами небольшой прямоугольник и на образовавшийся эсэм-пад спроецировал отчет, полученный от нее ранее по результатам исследования трупа профессора Стефани Джефферсон.
— Госпожа Видау, я изучил ваше заключение и хочу кое-что уточнить. Я правильно понимаю, что, если основываться на данных ее чипа и вашем опыте, Джефферсон совершенно точно не сама приняла латиоид?
— Совершенно точно? Арманду, друг мой, я не могу быть совершенно точно уверенной даже в том, что ты — Тоцци. Однако… — Валерия замолчала.
— Однако — что? Вы сказали «однако…» Что «однако»?
— Однако, — помедлила Валерия, — у меня нет ни одного объективного основания полагать, что госпожа Джефферсон добровольно и осознанно приняла латиоид. Я более чем внимательно изучила ее показатели и считаю, что она этого не делала.
— Ясно. Убийство.
— Боюсь, что да. Сама она не принимала, а спутать эту капсулу ни с чем нельзя, то есть по ошибке латиоид не принять — он так и задумывался. Это ж надо приложить усилия, раскусить его, проглотить жидкость, не принять антидот… В общем… Мда.