Скользкая дорога
Шрифт:
Да, Кравиц… Господин Кравиц… Мое общение с ним ограничивалось Собраниями Палаты, на которых назначались высокие судьи. Первый раз я увидела его, когда назначали меня. Ни к нему, ни к его делам, ни к чему, что с ним связано, я не имела совершенно никакого отношения».
— Госпожа Видау, — сказал Арманду, когда Валерия закончила и пригубила воды, — у вас были основания желать ему смерти или оправдания?
— Конечно же, нет, — послышался ответ.
— Что и следовало доказать, — тихо сказал капитан, а потом добавил уже громче. — Ну, что я могу сказать…
— Это моя оценка за экзамен? — покосилась на него Валерия.
— Именно так! — улыбнулся он в ответ.
Валерия была расстроена. Видимо, она редко вспоминала эту историю. А может, вообще не вспоминала.
— Госпожа Видау, а можно вопрос? — вдруг послышался голос Лукаса, который, не дожидаясь реакции, продолжил: — Когда вы еще находились замужем за Заком Экманом, он уже был знаком с Тимом Кравицем?
— Хороший вопрос, Лукас, — снисходительно ответила Валерия. — Предположу, что был.
— А общались ли вы со своим бывшим супругом после того, как Кравица задержали?
— Общалась, кажется. А ты считаешь, что это имеет значение? — скептическим тоном спросила Валерия.
— Я лишь хочу понять, могло ли дело против Кравица коснуться бизнеса вашего бывшего мужа. Ну и ваших доходов, если муж обязан был вам что-то выплачивать после развода.
— Лукас, друг мой, — с плохо скрываемым недовольством ответила Валерия, — я не знаю, насколько Зак Экман состоятельный человек. Предположу, что небедный. Но у вашей покорной слуги на счету несколько миллионов долларов. Ты, надеюсь, в курсе, что годовое содержание одного высокого судьи составляет пять миллионов? А я еще работаю на двух работах. Неужели ты думаешь, что банкротство или, напротив, денежный дождь, обрушившийся на Зака, могут как-то повлиять на мою жизнь? Мы очень давно с ним чужие люди без каких-либо взаимных обязательств — как моральных, так и финансовых.
— Спасибо, ясно, — немного смущаясь, сказал Лукас, стараясь не смотреть на профессора.
— Госпожа Видау, — вмешался Тоцци, — не имею права больше держать вас здесь. Разрешите поблагодарить за уделенное время!
— Вот уж чего не стоит, так это благодарностей, — фыркнула Валерия. — Главное, разберитесь в том, что произошло.
Профессор попрощалась с детективами и покинула переговорную комнату, а Лукас и Арманду остались сидеть на своих местах, не говоря друг другу ни слова и раздумывая над рассказом Валерии.
Глава 15
«Привет, Мечтатель! — увидел Лукас сообщение на испанском от своей соперницы, когда после долгого перерыва зашел в игру. — Куда пропал? Как поживаешь?»
«Привет, Грешница! Я в порядке, спасибо. Было много работы. Как ты себя чувствуешь? И устроилась ли ты в гостиницу?»
«Спасибо, что спрашиваешь обо мне. Меня взяли на работу. Но я не смогу ходить туда, потому что мой лечащий врач сказал, что мне надо ложиться в больницу».
«Почему? Что-то не так?»
«Он говорит, что в моей крови слишком много лейкозных клеток, и что здоровые клетки быстро погибают из-за них
«Боже! Но ведь это можно остановить?»
«Мой врач говорит, что можно. Но проблема в том, что из-за большой задержки с началом лечения лейкозные клетки научились блокировать что-то там и стали невосприимчивы к терапии».
«Грешница, я уверен, что все будет в порядке! От лейкоза все выздоравливают!»
«Спасибо, мой дорогой Мечтатель! Как насчет того, чтобы сыграть еще одну партию?»
Прокурор вызвал к себе детективов, чтобы проанализировать ход дела.
— Я так понимаю, что на сегодняшний день основная версия нежизнеспособна? — спросил прокурор капитана.
— Исходя из того, что мы пока услышали, — Арманду почесал нос и сделал паузу, оттягивая ответ, — ни один из высоких судей не считает, что у него были основания относиться к Кравицу с предубеждением.
— Остался только Винсент Перре?
— Да, господин Брасио. Мы успели поговорить с Тарьей Экман, Филиппом Мартинезом, Валерией Видау и Икуми Мурао. С последней разговор длился от силы минут пять, потому что ничего нового в дополнение к тому, о чем говорилось в день ее назначения, она не сказала.
— Какие еще версии в работе?
— Мы постоянно контактируем с Маленой Миллер, и на основании ее мнения прорабатываем версию о ненадлежащим качестве крови высоких судей и об ошибочной ДНК Стефани Джефферсон.
— И как успехи? — спросил прокурор, зная, что услышит в ответ.
— Да пока никаких, — вздохнул Тоцци.
— Если после беседы с Перре ничего не всплывет на поверхность, я склонен закрыть это дело. Мы занимаемся следствием, а не химией всякой. Если у них с ядром проблемы, мы тут ни при чем. Вы свободны.
Арманду и Лукас неспешно шли к левиподу и молчали. Наконец Арманду спросил:
— Когда у нас Перре?
— В следующий вторник.
— Понятно. Пойдем выпьем?
— Сейчас?
— А что? Шестой час уже. У меня нет настроения работать. Пойдем посидим.
— Ну пойдем.
— Мне через «ну» не надо.
— Хорошо! Просто «пойдем», — улыбнулся Лукас.
В баре в это время было немноголюдно. Молодые люди сели за барной стойкой и взяли по лагеру.
— Как у тебя жизнь вообще? — спросил Арманду, отхлебнув пива. — За этой работой поговорить нормально даже не получается.
— У меня все отлично. Вот собираюсь Сабрине предложение сделать.
— Предложение?! Оно тебе так надо?
— Я люблю ее и хочу всю жизнь прожить с ней.
— Такие мысли всех посещают. Ладно, не буду же я тебя отговаривать.
— Мы с ней и так фактически семьей живем. И мне хотелось бы стать ее мужем.
— Да ты не оправдывайся передо мной! Хочешь жениться — замечательно! Вы просто дети еще. Молчу, ладно. Как там грешница твоя поживает?
— Грешница… — Лукас вздохнул. — У меня ощущение, что у нее не все хорошо. Вовремя не начала лечиться, и теперь раковые клетки то ли мутировали, то ли еще что-то с ними произошло, и на них перестала действовать терапия.