Скользящая во снах
Шрифт:
Сначала все тихо переговаривались между собой, играла музыка, пели птички; в какой-то момент я даже расслабилась и забыла, где нахожусь. Однако вскоре мой отец утомился молчать и задал первый вопрос, который сразу прояснил для меня его спешку и забывчивость бабульки.
– А что, Агата, твоя мама не приехала вместе с вами?
За столом снова повисла тишина, все взгляды обратились на меня и Тиирона, безразлично ковыряющего вилкой в тарелке.
– Она приедет, но немного позже. Вместе с Хаимом. Кажется, вы когда-то были друзьями?
Шести Алика нервно закашлялась,
– Они женаты?
– Я не распространяюсь о личной жизни близких мне людей.
Мириаль звонко рассмеялась, как мне показалось, с нотками истерики. Она точно знала, что про мать я ничего не могу рассказать, и что Хаим никогда не был с ней в отношениях, но мужу про это, похоже, не сообщала. Тиирон обернулся на ее смех, скуксился и снова стал лениво размазывать несчастный горошек по тарелке.
– Тэр Лис, могу ли я задать вам вопрос?
– Ранагар уставился на дедульку своими горящими глазами, тот отложил приборы в стороны и благосклонно кивнул.
– Что с командами кораблей, на которых мы плыли, и когда состоится суд над проклятийником? Я хотел бы поприсутствовать.
Все вокруг затихли, только музыканты продолжали с надрывом играть свою печальную мелодию. Я посмотрела на лица присутствующих: кто-то усердно смотрел в свою тарелку, кто-то со скрытым смыслом переглядывался с соседями, другие уставились на Ранагара с нескрываемым осуждением... Здесь явно не привыкли к такой прямолинейности. Дедулька не спешил с ответом, и я уже решила сама вмешаться в разговор и поддержать любопытство мужа, но Ратик снова меня опередил:
– А что, собственно, с ними может быть? Отпустили, небось, и велели не распространяться о том, что произошло. А те еще и благодарили за благородство. А проклятийник ваш - тот еще фрукт, это правда, что вы сами его воспитывали?
– друг уставился на шести Алику немигающим взглядом. Та сжала вилку в руке и чаще задышала, но ничего не ответила.
– Молчание - знак согласия, шести. Слава Богам, тэр Дарос не стал вашим любимым сыном, на него, да на Гатьку вся надежда. Хотя нет, еще ведь вторая внучка есть. Она скоро приедет?
Шепот за столом нарастал, превращаясь в настоящий пчелиный гул. Мелькнула мысль: пора делать ноги отсюда. Ратик явно не чувствовал себя виноватым, он выговорился, взял ложку и продолжил поедание желе. Ранагар одобрительно похлопал парня по плечу, налил себе вина, и, подняв бокал, громко заявил:
– Внимание, тост! За благородство драконов! Пей до дна!
– Пей до дна!
– Ратмир даже привстал ради такого дела.
– Пей до дна!
– Я улыбнулась своим мужчинам и подняла бокал.
– До дна!
– Дарос похлопал Ратика по второму плечу и подмигнул мне.
– За благородство драконов и я выпью, - пожилой мужчина в белой мантии улыбнулся нам и приподнял свою весьма немаленькую чашу.
– Такие тосты пропускать нельзя.
– Ты прав, дедушка, я тоже вас поддержу, - Мириаль повернулась к мужу и от души улыбнулась.
– Наполни мне бокал, родной.
– Что ж, мы все вас поддержим, - Лис Виннэр облокотился кулаками в
– Тиирон, плесни и мне, да побольше. Ты что же, краев не видишь, сын? А что же никто не присоединяется к нам? Или вы не согласны с нашими добрыми гостями?
Снова поднялся галдеж и суматоха, все спешно наполняли свои бокалы. Лишь бабуля молча буравила нашу компанию колючим взглядом, явно не собираясь сегодня пить горячительные напитки.
– А что, шести Алика, вы не с нами?
– Ратик! Боги, заклейте кто-нибудь ему рот!
– Мой отец говорит, в хорошей компании только дети, беременные да больные пить не станут.
– Так то в хорошей компании, дорогой мой мальчик, - бабулька сделала попытку разжать плотно стиснутые губы и улыбнуться. Получилось ужасно, кажется, в моих кошмарах будет новый персонаж...
– А сегодня здесь, за столом, кого только нет.
– Правда ваша, шести, - друг дурашливо поклонился ей.
– Я тут и половины народа не знаю, но раз вы намекаете, что доверять им не стоит, буду держать ухо востро! Спасибо за предупреждение. Будем, уважаемые!
Бокалы поднялись вверх, стукаясь друг с другом. Я шумно выдохнула и от души "пригубила" сладкого вина. Ох, как хорошо пошло, как в сухую землю.
Ранагар нагнулся ко мне и прошептал в самое ухо:
– Ты особо-то не усердствуй. Женский алкоголизм - он того, не излечим, говорят.
– Расслабься, дорогой, я теперь свою норму точно знаю!
– Ну-ну...
Хлопок, еще один. Поднимаю голову и вижу маленький конвертик, плавно оседающий в мои руки с "неба". От Хаима. Наконец-то!
– Кто это, твой опекун? Сатир?
– муж заглянул мне через плечо и внимательно изучил корявую надпись на конверте.
– Да, только здесь я его читать не буду. Хочу к себе в комнату. Как думаешь, прилично будет удалиться отсюда прямо сейчас?
– Неприлично, но вряд ли это навредит нашей и без того испорченной репутации, - наемник впервые на моей памяти открыто мне улыбнулся и подлил себе еще вина.
– Посидим пару минут и пойдем, заодно и товарища твоего запойного с собой прихватим, иначе бабулька его вилкой заколет при всех. И ее оправдают.
Я нашла Ратика взглядом, он переговаривался с какой-то пышногрудой блондинкой, сидящей напротив, не забывая подливать горячительного и ей, и себе. Девушка пьяненько хихикала и краснела. Мда, наш пострел везде поспел, как всегда.
– Налей-ка и мне еще немного, чего сидеть просто так, - я протянула Ранагару свой бокал. Меня скептически осмотрели с ног до головы и налили вина на самое донышко.
– Спасибо тебе, дорогой, вижу, тебе для жены ничего не жалко.
– Конечно, солнце, всё для тебя, - и снова улыбка на этих манящих губах... Кажется, я чересчур откровенно засмотрелась, за что меня шутливо щелкнули по носу. Сердце вновь заработало в бешеном ритме, а в голове стало пусто, и только эхо разносило всюду "Солнце... солнце... солнце...". Он прекрасно играет на публику. Но что будет, когда придет время расставания? Сгоряча я выпила то, что налил мне наемник, затем схватила бутылку и снова наполнила свой бокал до краев.