Скоморох
Шрифт:
Заметив у одного из драгун кнут, притороченный к седлу, Виктор предпочел сделать еще несколько шагов, вплотную приблизившись к стене подлеска, и, судя по брошенному в его сторону взгляду, не зря. Нет, славенина в нем сейчас было признать мудрено, потому как одет он был на западный манер, но этот, похоже, вообще переполнен спесью, так что ему было плевать, кого стегать. Его Волков не помнил, наверное, это был один из четверых любителей шлюх. Они так и проехали бы мимо, если бы его напарником не оказался уже знакомый Добролюбу Иварс. Нет, ну а что? То не везет, не везет, а потом ка-а-ак не повезет.
И надо же было, чтобы этот злобный тип сразу же узнал его. Он что-то бросил напарнику на гортанном гульдском, и они дружно съехали с дороги, причем второй с угрюмой ухмылкой отцеплял кнут, а знакомец
Все же наемники и Добролюб оказались далеко не Чингачгуками и достойно замаскировать свои сюрпризы не смогли. Послышались тревожные крики, отрывистые команды, драгуны посыпались с коней, запоздало качнулось подвешенное на веревке бревно, но достать никого оно уже не могло. Затрещали выстрелы, и дорогу заволокло сизым дымом.
Одновременно с этими событиями Виктор метнул клинки. Бросать пришлось из неудобного положения, по всадникам, сидящим верхом на рослых лошадях, да еще в условиях, когда торс слегка прикрыт шеей животного. Однако метнул удачно. Другое дело, что любитель постегать кнутом тут же заскреб грудь с торчащей из нее простой рукояткой, оплетенной кожаной тесьмой, а вот знакомец оказался весьма ушлым пронырой. Он носил под мундиром легкую кольчугу. Такая от сабельного удара или от выстрела в упор не спасет, но вот если стрелять с расстояния, когда пуля или стрела уже начинают терять скорость, то очень даже защитит. Кстати, нож Виктора она выдержала так же уверенно. Как говорится, даже «мяу» не сказала. Вот только сам Иварс на пару секунд опешил: сначала крики, потом выстрелы, удар в грудь, – но с началом третьей он уже тянул из ножен палаш и послал своего коня на скомороха.
Воспользоваться пистолем никак не получалось, времени для этого катастрофически не хватало. Волков вновь метнул нож. Бросок получился, вот только результат опять нулевой, бросать в такой ситуации в шею – это заведомо промазать, даже он не надеялся на положительный результат. Но вновь угодивший в грудь клинок все же сделал свое дело, подарив лишнее мгновение. Подскочив к стремени, Виктор ухватил драгуна за ступню и задрал ногу всадника вверх. В этой ситуации тот ничего не мог поделать, так как пытался сохранить равновесие и найти выход из сложившейся ситуации. Но времени ему не хватило: этот чертов акробат выбросил-таки его из седла, откуда только у него сил-то столько!
Иварс не грохнулся на землю мешком. Он сумел перекатиться, собирая на свой нарядный новый мундир лесной мусор в виде опавшей листвы, веточек, травинок и комочков земли. Мгновение – и он уже стоит на полусогнутых ногах, а в руке у него кинжал, вторая цапает рукоять пистоля за поясом. Вообще-то в обиход уже вводились поясные кобуры, до этого их изготавливали только в варианте крепления к седлу, но большинство все еще предпочитало носить пистолеты за поясом. У этого гульда, как и положено драгуну, к седлу были приторочены два, а за спиной покоился карабин, но ветеран он и есть ветеран, никто не запретит ему иметь дополнительное оружие, вот он и имел.
Да пошло оно все. Уж теперь-то условия вполне себе нормальные. Виктор вновь махнул рукой, все еще даже не пытаясь схватиться за огнестрел. Тут дело такое, у драгуна практика все одно побольше будет. Хотя Волков и постоянно тренировался, все же времена развеселые, но оценивал свои способности трезво. А вот нож… Клинок вошел точно в горло немного сбоку, грудь и правое плечо тут же залило кровью, которую пульсирующим фонтанчиком выталкивало из тела гульда через перерезанную аорту.
Тем временем на дороге продолжалась перестрелка, вот только велась она лишь со стороны обороняющихся, наемники на ходу перезаряжались, расстреляв
Сняв с убитых карабины, прихватив из вьюка свой, Виктор порысил к месту основной схватки. Лошаденка хотела смыться, перепуганная творящимися здесь безобразиями, да повод запутался в кустарнике. Она металась из стороны в сторону с дико выпученными глазами, так что Виктор едва сумел дотянуться до приклада.
Примерно шагах в шестидесяти-семидесяти он присел за поваленное бурей или еще какой напастью дерево. Ствол так себе, в поперечнике едва тридцать сантиметров, но дерево лежит на уровне груди сидящего человека, ниже не дают просесть изогнувшиеся и переломившиеся ветки кроны, так что если не серьезную защиту, то крепкий упор он дает, а это уже немало. Почему Виктор приблизился на такое близкое расстояние, рискуя попасть под обстрел? А для верности. Все же стрелять с большой точностью с расстояния в сотню шагов из местных ружей его практика пока не позволяла, а скорострельность кремневого оружия сама по себе рекомендовала вести огонь с максимальной отдачей.
Как показали тренировки, метко стрелять из этого оружия – не тривиальная задачка. Во-первых, мешал тяжелый вес: мушкеты тянули на семь-восемь килограммов, карабины полегче, но не сказать что намного, пистоли дотягивали до четырех с половиной фунтов, это около тысячи восьмисот граммов. Кстати заметить, удивил тот факт, что насколько ружья имели неудобные ложа и приклады, настолько же ухватистыми, несмотря на избыточный вес, были пистолеты. Стрельба – это вообще отдельная песня. При спуске курок ударял по кресалу, высекая искру и поджигая порох на полке. Будучи довольно увесистым, он несколько сбивал линию прицеливания, у пистолей больше, у ружей меньше, но между воспламенением запального пороха и основного заряда проходило какое-то время, а потому если продолжать целиться, то прицел можно было подправить. Почему «если»? Потому что большинство предпочитало при стрельбе закрывать глаза, чтобы не получить раскаленное зерно не прогоревшего до конца пороха в глаз. Артиллеристы – те вообще, убедившись, что запальный фитиль направлен точно в затравочное отверстие, отворачивались в сторону.
Пристроившись за стволом, Виктор вскинул свой мушкет, все же попривычней будет, и посадил на мушку первого. Тот пристроился за лошадью, положив карабин на седло. Все же хорошие у них кони. Если учитывать тот факт, что животина эта по натуре очень пугливая, то вот так спокойно стоять может только та, на которую потрачено очень много времени и сил. Такая лошадка будет стоить никак не меньше сотни рубликов. Вот гадство, подумать больше не о чем. Выстрел! Отворачиваться он не стал, и прилетевшее в правый висок горячее зернышко возвестило о том, что не все так гладко в этом мире. Но риск того стоил. Тяжелая пуля ударила драгуна в бок, развернув его вокруг своей оси, словно волчок, и уронив его на землю.
Картину на миг заслонило предательское облачко дыма. Вот еще беда, дымный порох. Каждый раз, стреляя, показываешь всем, что вот он ты, прошу любить и жаловать. Дым рассеялся быстро. Не сказать что окончательно истаял, но видеть сквозь него можно было без проблем. За это время Виктор успел подхватить трофейный карабин и изготовить его к стрельбе.
Ага. Что и требовалось доказать. Единственный драгун, оставшийся на ногах из тех, кто находился в голове кавалькады, уже целился в сторону Волкова из пистоля. Вообще-то выстрел будет все еще убойным, но вот попасть из этого оружия на таком расстоянии… Впрочем, стрелки всякие бывают, а дураки ветеранами не становятся. Виктор, поспешно прицелившись, или, если быть более точным, направив оружие в сторону противника, нажал на спуск. Выстрелы практически слились, но драгун все же запоздал и стрелял, уже получив пулю в ногу, а потому его гостинец полетел далеко вбок. Виктор схватил второй карабин и тщательно прицелился в солдата, который отползал за карету, стараясь избежать копыт взволнованных лошадей в упряжи. Выстрел! Как говорится: добавки не надо.