Скоморох
Шрифт:
Был у них преподаватель в училище, эдакий Кулибин, все время что-нибудь мастерил. Так вот, когда цены на коммуналку стали расти как на дрожжах, он задумал обойтись без этих дармоедов, которые деньги берут не пойми за что, да еще и услуги оказывают как им заблагорассудится. Проблему с отоплением он решил, устроив дома котел на топливе в виде отработки, которую, считай задарма, брал на станциях техобслуживания. Водоснабжение обеспечил посредством ручья, бьющего возле его дома и забранного в трубу. Люди регулярно приходили на этот ручей, так как в их районе отключение воды было делом весьма обычным, а летом трубы и вовсе пересыхали. С введением счетчиков стало полегче, плата значительно сократилась, а до того… Так вот, он снизу приварил трубу меньшего диаметра, и часть воды стала
Виктор с ребятами помогали ему, – разумеется, в свободное от занятий время и в строго добровольном порядке – на базе училищной мастерской делать тот ветряк, благо преподаватель всю свою сознательную жизнь проработал в этом учебном заведении и руководство на это смотрело сквозь пальцы. Если быть более точным, то мастерили они ротор. Во-первых, ему абсолютно безразлично направление ветра, лишь бы он был, потому как ветряк имеет вертикальную ось вращения. Во-вторых, даже при незначительной скорости ветра он имеет больший крутящий момент, нежели обычное ветроколесо.
Конструкция была не особо сложной. Четыре лопасти, по сути, два цилиндра из дюраля, разрезанные пополам в вертикальной плоскости, устанавливались на крестовину, при этом они могли поворачиваться. Снизу крепилась пружина, которая заставляла лопасти находиться в открытом состоянии. Посредством этой пружины можно было подобрать необходимую скорость вращения ротора, параметры которой не больно-то менялись от силы ветра. Ветер послабее – лопасти открыты полностью и захватывают его всей плоскостью, начал крепчать – ротор вращается быстрее и под действием центробежных сил лопасти поворачиваются, уменьшая рабочую площадь и, соответственно, скорость. Если силы недостаточно для разворота лопастей, на внутренней стороне лопасти укрепляется дополнительный груз, что еще в большей степени способствует развороту.
Не сказать что тогда они долго промучились. С другой стороны, у них не было проблем с материалами. Нет, все нужно было доставать и искать, но, по большому счету, это не заняло много времени. Управились они буквально за три дня, облазив пару-тройку куч металлолома, за что преподаватель презентовал сторожу пункта приема лома бутылку водки. Как бы то ни было, но за коммуналку он больше не платил. Было несколько внезапных проверок, причем от всех служб, но он смело посылал всех по известному адресу. Дошло до того, что подключили милицию. А то как же? Зимой топит, кушать готовит, свет в доме и во дворе горит, водой пользуется. Вот только умылись и отстали несолоно хлебавши. Однако время от времени контролеры обращаются к мужику с просьбами, мол, покажи, пожалуйста, что все свое, а то начальство пилит. Пускает. А что прикажете делать? Начальникам плевать. Дадут умное распоряжение – и попробуй не выполнить, по карману ударят. А контролер-то ни при чем. Конечно, всякие бывают, но его преподаватель в людях все же предпочитал видеть хорошее.
Вот именно такую конструкцию и предлагал соорудить Виктор, в отношении чего Богдан высказал сомнение. Чего изобретать то, что и так известно, и пользуются этим не одну сотню лет. Но хозяин уперся. Эдак можно прямо на крыше устроить несколько роторов, по одному на каждый станок и на поддув горна, достаточно только приспособить раму, чтобы сам ротор немного приподнять повыше. Три станка, три ветряка, четвертый в кузне.
Начать планировалось именно с кузни, чтобы механизировать поддув горна. Заодно и изготовление конструкции отработают, и поэкспериментировать можно, потому как здесь никакой силы, считай, и не нужно, только вентилятор привести в движение. И сразу же высвобождаются руки, не нужно будет никому работать с громоздкими мехами. И место, разумеется, освободится. Одним словом, работа кипела. Был скепсис со стороны опытного и бывалого мастера Богдана, в особенности в отношении вентилятора. Вот не верилось ему, что таким образом можно устроить поддув получше, чем с помощью мехов, и все тут. Но Орехин-старший все же предпочел больше помалкивать,
Бывало, обратится к нему купец с просьбой лошадей поправить, а кузнец уставится на него как баран на новые ворота, мол, чего этому убогому от него надо. Хорошо хоть Виктор постоянно крутился рядом. Слесарку отдельную они еще не устроили, поэтому все делалось в кузне. Увидит непотребство и поспешит приземлить Богдана, напоминая, что они как бы постоялый двор содержат и людям помощь нужна. А вот окрестных крестьян Виктор отвадил сразу, заявив, что он запрещает кузнецу заниматься сторонней работой. Ну его, только отвлекаться почем зря.
Наконец ротор заработал, вот только для вентилятора его оказалось слишком много. Недолго думая посадили на него точильный камень, а продлив вал, – еще и токарный станок по дереву, который они собрали из купленных в городе комплектующих. Вот только по указке Виктора приделали и подручник. Расход металла на такое дело Богдан тут же окрестил блажью, а еще уверил, что они не плотники, чтобы с деревом работать, токари эвон по нескольку лет учатся владеть своим мастерством.
Но вот как только станок был готов, да еще и с подшипниками, изготовленными Виктором по шаблону, коий он заказывал в Брячиславле, – подумать только, у златокузнеца! – выяснилось, что на нем с легкостью может обучиться работать практически любой. Недолго думая Волков тут же выточил кубок. Надо же, руки Добролюба, хоть и не делали ничего подобного, вполне себе справились, словно вспомнили то, чему давным-давно научились. Полуфабрикат. Нужно было еще изготовить зажим, чтобы крепить заготовку за один конец и получить возможность с другого конца вынуть дерево изнутри кубка. Потом нечто подобное попробовал сделать Ждан, и у него довольно неплохо получилось. Наконец не выдержал и сам Богдан. Хм. И у него пошло. Не так, как у хозяина, но пошло.
Во весь рост вставал вопрос, как быть. Места в кузнице изначально было недостаточно. Уже сейчас только установка токарного станка съела чуть не четверть помещения. Дальше так нельзя. Виктор тут же принял волевое решение устроить мастерскую в хозяйственных постройках, потеснив живность. Что тут началось…
Вообще-то, если вспомнить на секундочку, он этим бабам хозяин, как говорится – царь, бог и все остальное. Да только они отчего-то про это напрочь позабыли. Может, всему виной его манеры выходца из двадцать первого века и он не смог поставить себя как хозяин. Может, еще что. А может, им вообще плевать и они зарядили бы эту выволочку даже потомственному боярину. Нет, это вряд ли, конечно, но вот почему-то верилось в подобное легко. Когда он озвучил свое решение, они как раз ужинали за большим столом в обеденном зале, была у них уже такая традиция, но только при отсутствии постояльцев. Признаться, таких дней все ждали с нетерпением, так как за неспешным ужином велись беседы, слышался смех, подначки, лилось пиво, эдакий маленький праздник. Едва Виктор открыл рот, как настроение у Богдана и остальных испортилось, женщины разом перестали есть и перевели взгляд на хозяина.
Виктор как-то незаметно остался один, со стола пропали два запотевших кувшина с пивом, из-за стола встали все мужчины. А вот бабы остались. Да-а, такого оборота он не ожидал. Даже Веселина включилась в общий хор, даром что всего шестнадцать. Одним словом, отстаивали они права домашней скотины, как нипочем не отстаивали бы свои собственные. Закончилось все тем, что Добролюб обещался еще подумать, после чего как ошпаренный выскочил во двор, где на завалинке, спокойно попивая пиво, расположились его холопы и наемный рабочий.
– Добролюб, ты не серчай, но коли поначалу нас спросил бы, то я тебе обсказал бы, что такое скотинка и птица для баб. Ты их хоть каленым железом пытай, а они за буренок насмерть стоять будут, потому как очаг на них, деток они вскармливают, мы только добытчики. Они ить даже в граде живность ту держуть, хотя с местом там…
– Ничего. Побесятся-побесятся да успокоятся. Как сказал, так и будет, – сердито буркнул Виктор.
– А оно тебе надо, хозяин?
– Ты это к чему, Богдан? Нешто не ведаешь, что дальше мы так не можем и нам место потребно?