Скорая 2025
Шрифт:
Пообщайся, пожалуйста, с моим сыном. Я не его родная мать. Он сбежал от своей. И это он привел меня к тебе. Он знает много такого, что нам с тобой и не снилось! Он жил в более чудовищных условиях, чем ты, но научился такому, что позавидует любой маменькин сынок.
И ты можешь стать кем-то уникальным! Только останься жить! Если уйдешь сейчас, то узнаешь сейчас, кем бы ты мог стать, если бы остался, но уже никогда не станешь! Уже никогда не сможешь ничего вернуть и изменить! Никогда не достигнешь, никогда не встретишься, никогда не почувствуешь,
Оставляю тебя со своим названным сыном.
Глафира встала и, наклонившись к Люку, прикоснулась губами к его щеке.
Тело мальчика ответило легкой дрожью на этот странный, непрошеный контакт.
Слезы хлынули из глаз мальчишки, который всю речь Глафиры молчал и, обалдев, только внимательно слушал.
– Надеюсь, что Арсений сможет тебе рассказать, как увлекательна может быть жизнь! А уж из твоей точки бытия, с такими родителями, даже не сомневаюсь в этом! Держись! Ты справишься!
Глафира покинула палату Люка в точной уверенности, что теперь мальчишке ничего не угрожало, оставив Арсения ради самого Арсения, ну и чисто ради поболтать с кем-нибудь самому клиенту. Телефон сообщил о пополнении банковского счета.
«Скорее всего, – задумалась Глафира, – если бы я была матерью, я бы не смогла так жестко препарировать эмоции ребенка! Пыталась бы сгладить, чтобы больно не ранить, а это бы затянулось по времени, и не факт, что сработало бы вообще! Возможно, тот монах прав! Совмещать детей и работу – не вариант. И как тогда выбирать? И как жить?»
Детей не то, чтобы очень хотелось. Но было любопытно: как это? Да еще и успеть запрыгнуть в последний вагон. Звучало очень заманчиво.
Вот зачем он сказал: «Как за каменной стеной»?
– Человек, который любит, говорит, что за другим я буду как за каменной стеной! Значит, к этому стоит прислушаться? – спросила сама себя Глафира, направляясь к Фернандо.
Испанец спал, Глафира села на стул рядом и, облокотившись руками на кровать, закрыла глаза, дремота от усталости напала мгновенно.
Фернандо давно гладил ее по голове, улыбаясь и пытаясь ласково разбудить! Глафира очнулась.
– Ты снова вытащила меня! – подумал Фернандо, понимая, что говорить вслух на разных языках бесполезно.
– Я чувствовала себя виноватой в том, что с тобой произошло! – подумала в ответ, грустно улыбаясь, Глафира.
– Я чуть не убил тебя, а ты чувствовала себя виноватой? – покачал головой испанец.
– Я не справилась! Я не спасла тебя!
– Ты справилась и спасла! Это я – идиот! И да, я не смогу жениться на тебе и освобождаю
– А как же ты вернешься? Они тебя не будут искать?
– Твой монах с того света прав, теперь я это точно знаю! Если отказаться от имени, то старые связи не будут тебя искать. Им нужен был работник Скорой, а не обычный человек. Они не найдут меня по имени из Скорой, а настоящего никогда не узнают.
– Чем они тебя зацепили?
– Поймали на крючок всемогущества.
– Ты? Спасший больше пяти тысяч человек приписал все эти победы-достижения себе! – ахнула Глафира, понимая всю тяжесть такой ноши.
– Да! И дальше было только дело техники манипуляций, которой эти люди владеют безупречно! Пока сам человек не свернет со своего пути, его сложно с него столкнуть, а я свернул с пути служения на скользкую дорожку самовосхваления и самодостаточности, исключив из своего мировоззрения Создателя Вселенной и приписав себе всё его могущество.
А ты? Не решилась уйти из Скорой? – перевел тему испанец.
– Раздумываю. Замуж зовут. Начальник позвал замуж, а напарник признался в любви и предложил выйти замуж за начальника, потому что, видите ли, я буду за ним как за каменной стеной!
– А сама что думаешь?
– Начальник – классный, вообще, как говорится, принц на белом коне, но я его совсем не знаю. А напарник – надежный друг.
– А хоть кого-то из них ты любишь? Сердце что говорит?
– Что есть «сердце говорит»? – улыбнулась Глафира.
– Молчит, значит?
– Наверное! Не знаю! Возможно, и не любило оно никогда? Показалось, что оно что-то знает, когда встретила Дорофея, но потом я решила, что это манипуляция. А в напарника еще при первой встрече запретила себе влюбляться. Так что – не знаю.
Спасибо тебе, что ты выжил и освободил меня от моего обещания! Я, не задумываясь, сдержала бы свое слово!
– А раз уж ты никого из них не любишь, давай сбежим? Я покажу тебе свою страну! – с какой-то надеждой не понятно на что, спросил Фернандо.
– Викентий меня не отпустит. Говорит, что два суицидника в одной комнате – это бомба замедленного действия.
– Как будто вы с ним не два суицидника в одной комнате!
– И то правда! – улыбнулась Глафира. – Я подумаю. Спасибо за приглашение! Скажешь потом свое старое имя?
Испанец кивнул и закрыл глаза. Валяться и лечиться ему предстояло еще долго.
Возвращаясь в свою палату, Глафира пребывала в радостном состоянии и от того, что спасла жизнь, и от того, что была освобождена от своего обещания!
Но Викентий не стал церемониться с ее хорошим настроением, усмехнувшись:
– Тебе надо проработать свои отказы! Ты не можешь служить в Скорой и не уметь принимать свободу воли клиента и отказ от жизни! Даже Создатель не вмешивается, а уж ты, немощная, точно не можешь спасти всех и вся ценой своей жизни и своего счастья!