Скорбь Тру
Шрифт:
Он набрал быстрый ответ, пока Дикси укладывала Линкольна в кроватку: «Определенно. Не могу дождаться, когда снова тебя увижу».
Ее ответ пришел сразу: «Вот как. Я боялась, что мне придется взять свои слова о скорбящем Тру обратно».
Он поднял Кеннеди на руки, отнес ее в спальню и взял сборник рассказов «Сказки на ночь» с комода, задумываясь о том, что он делал раньше вечерами, прежде нашел всех их — всех троих.
Глава 15
Джемма держалась за перила, когда поднималась в квартиру Трумэна. Она едва могла передвигать ногами в ее тесной и очень короткой кожаной юбке
Двери в квартиру распахнулись, и колени Джеммы подкосились при виде Трумэна, чисто выбритого, в шикарной белой рубашке с закатанными до локтей рукавами, в черных джинсах и его крутых черных ботинках.
— Святая корова, — она не могла оторвать глаз от него и его соблазнительной очаровательной улыбки.
Он скользнул рукой по ее бедру, пока он неторопливо оглядывал все ее тело:
— Привет, милая.
Милая. Ее нижняя губа попала в плен к его губам, когда он резко дернул ее на себя, а она оступилась на каблуках. Она схватилась за него, чтобы не упасть. От него шел пряный, такой приятный запах, и она наклонилась ближе, чтобы полной грудью вдохнуть и ощутить его аромат. Хриплый смех зародился в его груди, забирая последние клетки ее мозга.
— Моя девочка похожа на горячую цыпочку-байкершу, — он уткнулся носом в ее шею. — Пожалуйста, скажи мне, что ты не позволила другим парням увидеть тебя в этом, потому что если ты сделала это, то их жен ожидает сюрприз сегодня ночью.
Ее тело буквально мурлыкало от его восторга.
— Я полагаю, тебе это нравится?
— Даже если бы я был геем, уверен, ты смогла бы вернуть меня играть за свою команду, — он поднял ее голову за подбородок и подарил медленный глубокий поцелуй, который превратил и без того трясущиеся колени в жидкую массу. Он крепче сжал ее, улыбаясь во время поцелуя. — Боже, я люблю это.
— Ты знаешь, что обладаешь абсолютной властью над моими ногами?
— Несомненно, — он снова захватил ее рот в поцелуе, руки продвигались к ее попке, прижимая ее к своему твердому телу. — Мне нравится, когда ты работаешь так много, что нуждаешься в том, чтобы повиснуть на мне.
Он поцеловал ее в шею, его запах снова окружил ее, успокаивая и унося в состояние эйфории.
— Тру… — она обернула рукой его шею и притянула еще ближе. Она прижалась лицом к его лицу, и ее тело снова задрожало, захватывая страстными ощущениями от его гладкой кожи.
— И я люблю, когда ты произносишь мое имя, затаив дыхание. Каждый. Чертов. Раз, — он всосал мочку ее уха в рот, а она обвила пальцами его предплечья. — И когда ты прикасаешься ко мне так, как сейчас.
С каждым поцелуем, каждым хрипло произнесенным словом, каждым прикосновением она просто слетала с катушек. С тех пор, как они снова сошлись вместе, она открыла для него дверь в своем сердце, и она не могла даже представить, чтобы она когда-либо закрылась. Девушка снова потерлось о него щекой. Это был невероятно чувственный и захватывающий по своей силе жест. Вглядываясь в его глаза, она вспомнила то, что видела в своем сне и сказала:
— Мне нравится твоя борода. Она
Он робко пожал плечами, но его улыбка сказала ей, что он оценил ее слова.
— Я подумал, что буду выглядеть соответствующе в случае, если я загляну к тебе в магазин, когда у тебя будут клиенты.
— О, Тру, — она затянула его в другой поцелуй, глубоко тронутая его вниманием, — Ты мне нравишься таким, какой ты есть, с бородой или гладко выбритым, это вовсе не имеет значения. Видя то, как ты полностью поглощаешь меня, мне, честно говоря, абсолютно все равно, кто и что думает по этому поводу, — ее снедало чувство вины, потому что независимо от того, сколько бы она не пыталась ее игнорировать, мать устроит ей настоящий ад, но она не собиралась позволить ей повлиять на становление отношений с Трумэном.
— Я рад, что ты пережила свою покерную ночь. Маленькая девочка, которой было плохо, в порядке?
— Мы не будем вдаваться в подробности, но да. Она в порядке. Слишком много пунша и вращений на красном ковре не сулило ничего хорошего имениннице «Принцессе Петти», — она снова коснулась его щеки, удивляясь его точеному подбородку и отмечая тонкий белый шрам, проходящий параллельно его челюсти. Она поцеловала его шрам и легкую щетину. Несмотря на его реакцию, она проследила его шрам пальцами. Ей хотелось, чтобы он знал, что бы не послужило причиной этого шрама, он не напугает ее и не заставит убежать.
— Как…?
— Тюрьма, — ответил он тихо.
Ее сердце разрывалось от мыслей о нем за решеткой, и еще больнее за него, за то, что он пережил там. Джемма не хотела заставить его снова пережить весь тот ужас, впоследствии которого он получил этот шрам. У него есть и гораздо более глубокие шрамы. Тот вид шрамов, которые никогда невозможно будет увидеть. Она верила в то, что когда он будет готов, и даже если уже готов поговорить о тех годах, он даст ей об этом знать. Она прижалась в еще одном поцелуе к его шраму, а потом к губам.
— Не представляю, как можно скучать по человеку так, как я сегодня скучала по тебе, — призналась она, когда он повел ее к двери.
Он остановился перед тем, как зайти внутрь, и запутался руками в ее волосах, притягивая ее лицо ближе.
— Я тоже. Я боялся признаться тебе, насколько сильно скучал по тебе. Боялся быть слишком…
— Тру, — она задыхалась. Вообще с трудом дышала. — Мне никогда не будет достаточно. Пожалуйста, отдай мне всё и много. Мне нужно слишком много. Ты мне нужен.
Они поцеловались с невероятным голодом двух людей, которым никогда не будет достаточно, которые готовы отдать всего себя друг другу.
Они вошли внутрь, продолжая целоваться. Цветочный аромат ударил ей в нос в тот момент, когда ее глаза привыкли к темноте. Пламя свечи танцевало на столешнице кофейного столика. Посреди гостиной спускался с потолка и стелился по полу подобно арабскому занавесу отрез полупрозрачной цветной ткани. Крошечные белые огоньки праздничной гирлянды сверкали вдоль каждой панели, пересекаясь с ветвями зеленой лианы. Ее рука метнулась к стремительно бьющемуся сердцу, когда Тру вел ее вперед к месту, где прозрачные панели расходились. Под всей этой красотой был расстелен красно-белый плед для пикника. Детский чайный набор, подготовленный для двух персон, окруженный свечами, дополняла одна роза и графин с вином и двумя бокалами.