Скорбный день. Часть 2

Грибова Ольга

– Что ты заладил об одном и том же? Книга да книга, - Ева все больше распалялась. – Ничего с ней не случится. Ни Дей, ни кто-нибудь другой не в состоянии до нее дотронуться.

– Но ты в состоянии, - возразил он. – Что помешает Асмодею выкрасть тебя и заставить сорвать последнюю печать? Ты готова была это сделать ради спасения матери. Мало ли еще найдется рычагов воздействия?

– Он не такой, - заявила Ева.

Ее ответ ошеломил Алекс. Не меньше минуты он молча смотрел на нее, а потом запрокинул голову и расхохотался.

–

Не такой? – переспросил он, утирая выступившие от смеха слезы. – Какой же он, по-твоему? Добрый и милый? Мы обсуждаем демона, а не фею-крестную. Одному создателю ведомо, какие цели он преследует. Я очень сомневаюсь, что выбирая между твоей жизнью и властью, он предпочтет тебя.

– Кто сказал, что ему придется выбирать?

– Ты действительно не соображаешь? – Александр встал с кресла, подошел к кровати и навис над Евой. – Воспользуйся мозгами. Бог наделил тебя ими не без причины. Напрягись и подумай. Зачем Асмодею книга? Не торопись с ответом.

Ева изо всех сил старалась не показывать, насколько ее зацепили слова Алекса. Прежде чем ответить она, как он и просил, выдержала паузу, а потом сказала:

– Он хочет помочь отцу.

– Что? – лицо Алекса вытянулось.

– Дей любящий сын. Что в этом плохого?

Алекс сел рядом с ней на кровать, потер лоб, собираясь с мыслями.

– Ну, хорошо. Допустим, я поверил в бескорыстную сыновью любовь. Но чем Красному Дракону поможет закрытая книга?

По тону Алекса было ясно, что он ни капли не верит в привязанность сына к отцу. Ева сочувствовала ему от всей души. Конечно, тяжело принять за чистую монету добрые отношения между родителями и детьми, когда у самого в семье с этим не заладилось.

– По-моему, тут дело не в помощи, а в идеи. Асмодей приносит книгу и получает за это звание «лучший сын года».

– Так и вижу, как Дракон обминает его и плачет, - не удержался от едкого замечания Алекс.

Ева вскочила на ноги. Вечные подколы и намеки на ее скудные умственные способность вконец достали. Она взорвалась:

– Хорошо, Асмодей – наглый, лживый лис. Мне не стоило ему доверять. Но тебе не приходило в голову, что если бы я позволила себе так думать, то просто не смогла бы отдать ему книгу? И ты бы до сих пор гнил в подземелье.

– Пытаешься убедить меня в том, что эта жертва ради меня?

Ева медленно выпустила воздух через сложенные трубочкой губы, а потом также медленно вдохнула через ноздри. Этому способу успокаиваться научил ее Рома. Она повторила все несколько раз. Убедившись, что гнев отступил, Ева ответила:

– Разве это так невероятно? Я подставила тебя, я же все исправила.

– До чего трогательно, - хмыкнул Алекс.

– Я рассказала Максу о том, что было между нами, - признание вырвалось само собой. Просто ей до нестерпимого зуда в ладонях хотелось стереть наглую улыбку с лица Алекса.

– Что он ответил?

– Он меня

простил.

– Макс прямо-таки образец христианского смирения. Повезло тебе с парнем.

– Так и есть, - кивнула Ева. – Мы любим друг друга. Я совершила ошибку, но мы это преодолели. Больше такого не повторится.

– Ты в этом уверена? – Алекс шагнул к Еве.

Она прекрасно знала, что от него можно ожидать чего угодно и попыталась улизнуть в ванную. Там она бы заперлась. Алексу бы ничего не оставалось, как отступить. Но парень был проворнее. Он отрезал Еве путь к спасению, зажав ее в угол рядом с дверью в ванную комнату.

– Что ты там лепетала насчет ошибок? – спросил Алекс.

Он стоял слишком близко, мешая Еве сосредоточиться. Темные пряди волос падали Алексу на лицо, придавая ему воинственный вид, и Ева вспомнила, как легко, одним касанием ладони, он забрал у человека жизнь. Сейчас эта самая ладонь лежала у нее на талии. Это пугало ее и вместе с тем возбуждало. Оказаться во власти Смерти было весьма волнующе.

– Я ничего к тебе не чувствую, - Ева нашла в себе силы на ложь.

– Лицемерка, - Алекс вмиг ее раскусил.

Обвинение задело Еву, но она не показала вида.

– Ты с Максом не потому, что любишь его, - продолжал Алекс обличительную речь.
– Тебе так удобно. Ты боишься рискнуть, боишься, что твоя и без того непростая жизнь осложнится еще сильнее. И ты по инерции продолжаешь притворяться.

– В чем же мое притворство?

– В том, что у тебя якобы нет ко мне чувств. Они есть, и ты это знаешь.

Ева осмелилась поднять взор на парня и покачать головой. Она не надеялась, что Алекс ей поверит, она сама себе не верила, но продолжала упорно отрицать очевидное.

– Я могу поцеловать тебя, и ты меня не оттолкнешь.

Ева всхлипнула. Самое ужасное, что он был прав. Наслаждаясь ее поражением, Алекс не спешил переходить к действиям. Подчеркнуто неторопливо он расстегивал верхнюю пуговицу ее блузки. Ева словно попала под влияние гипнотизера и окончательно потеряла волю.

Ее спас случай. Алекс уже добрался до пуговиц на груди, но внезапно вскрикнул:

– Каково черта? – он отдернул руку и отступил на шаг.

Ева непонимающе уставилась на парня. Ничего особенного она не делала. Александр смотрел на свои пальцы - подушечки вздулись как от ожога.

– Любопытно, - Алекс недобро усмехнулся.

– Это не то, что ты думаешь, - оправдывалась Ева.

– Откуда тебе знать, что я думаю?

Предупреждая ее сопротивление, он схватил Еву за талию и крепко прижал к себе. Некоторое время она пыталась освободиться: билась его кулаками в грудь, вырывалась, пробовала скинуть его руку. Но довольно быстро обмякла, осознав бесполезность борьбы.

Сломав сопротивление, Алекс, стараясь не касаться кожи Евы, подцепил край блузки и отогнул, оголив Евину шею и грудь.