Скорми его сердце лесу
Шрифт:
– Или слишком хорошо?
Теперь я еще больше покраснела и взглянула на нее снизу вверх так яростно, как только могла. Амэя тут же поклонилась:
– Госпожа, – и осталась в поклоне, пока я легонько не стукнула ее по затылку веером.
– Ты слишком много себе позволяешь, – буркнула я.
– То же самое я могла бы сказать про вас, – еще один издевательский поклон в ожидании удара веером, – госпожа.
Я сердито стукнула рукой по скамейке, на которой сидела, и бить не стала. Поняв мое миролюбивое настроение, служанка села рядом.
– Как думаешь,
– Предложит вам выйти замуж и завести кота, – тут же ответила Амэя, даже не задумавшись. Вот же!
Я сжала губы.
Возможно, давно было пора. Мне было уже девятнадцать. Мама за отца вышла в шестнадцать, а большинство девушек моего возраста уже были замужем, а то и с детьми. В любой момент кто-то достойный мог прийти к моему отцу и договориться о женитьбе, и я не должна была этому препятствовать, даже напротив. Ведь я была хорошей дочерью.
Я сжала руки на коленях и не ответила. Амэя восприняла это как приглашение. Кажется, она давно ждала возможности выговориться:
– Господин ши Рочи скоро вернется, и вы не сможете видеться с Сином столь же часто. Скоро осень, а раз так, то господин ши Рочи не будет покидать дворец еще полгода.
Я знала все это, конечно.
– Вам стоит подумать о себе, госпожа. Это чудо, что никто еще не узнал о вашей связи. Если кто-то заметит вас в садах, будет немыслимый скандал! Вы не сможете смыть этот позор.
Больно, но справедливо. Я гневно зыркнула на нее, но голова против воли опустилась, плечи поникли.
– Вы – незамужняя девушка, юная госпожа. Даже будь он чистокровным человеком, вам не пристало видеться с мужчиной наедине! Мало ли что может случиться. Не все мужчины способны держать себя в руках в присутствии девушки. Оттого и сплетни будут…
– Да все я знаю! – все-таки не удержалась, горько и громко воскликнула. Потревоженные моим возгласом, воробьи вспорхнули с клена и разбежались по небу. Амэя обиженно замолчала.
В маминых книгах все было совсем по-другому. Там ни слова не говорилось про боль, что ныла в сердце, как заноза.
В полых чашечках цветов жужжали шмели, утомленные летним зноем. Клен дарил тень, разбитый рядом каменный пруд – прохладу, но все это благоденствие ни капельки меня не радовало.
Может, если отец узнает… Если он поймет… Я должна хотя бы попытаться.
Мне казалось, что воздух в доме стал вязким и напряженным, как перед грозой или будто натянутая паутина. Амэя стала нервной и заботливой. Ужасное сочетание. Приходилось то и дело притворяться спящей или пропадать в семейной библиотеке или во внутреннем садике или в гостиной у очага – зависело от того, в какой части дома бушевал сейчас тайфун заботы моей служанки.
– Не беспокойтесь за отца, госпожа. Господин ши Рочи скоро вернется, я уверена! – говорила Амэя, когда все-таки находила меня, и все норовила сунуть мне в руку моти [5] или какую-то вышивку или новый свиток с переписанными иероглифами.
Чтение
5
Моти – сладкое рисовое тесто, обычно вареное.
Я не понимала, что «беспокойного» в поездке к пожилому брату императора в соседнюю провинцию с двумя дюжинами стражников, еще и по центральной дороге. Я многого тогда не понимала.
Но весь дом – и я! – выдохнули с облегчением, когда господин ши Рочи появился на пороге. Пусть уставший, пусть похудевший, но он вернулся! Слуги встретили его во дворе, низко поклонившись, а я – в доме, с наклоненной головой.
– Боги, – просипел он едва слышно, стаскивая с головы черную высокую шапку-эбоси. – Кто это вспомнил про приличия? Никак ёкай завладел телом моей дочери?
Я широко улыбнулась и повисла у него на шее. Мой натиск едва не выбил из него дух, он поцеловал меня в макушку и засмеялся.
– Ну, так-то лучше, – беззвучно прохрипел он. – Ну-ну, задушишь.
Духи, говоря голосом моего отца, забирают его голос. Но нет ничего такого, с чем бы не справилось мое секретное зелье – крепкий, очень сладкий и очень кислый чай, в котором так много лимона и драгоценного меда, что он становится янтарным и мутным. Этому рецепту меня научила мама, когда еще была жива.
Я вспомнила, что она всегда немного ревновала меня к отцу. Между нами существовала странная близость: мы мало говорили, мало времени проводили друг с другом, но при этом я оставалась папиной дочкой. Он всегда хорошо чувствовал, что на душе у других, его синие глаза в такие моменты становились будто двумя маленькими зеркальцами. Обычно мне это нравилось, но теперь немного пугало.
Отец принес с собой склянку лисьего огня и вылил его в холодный очаг – огонь тут же полыхнул голубым, запахло воздухом после грозы.
– Сделаешь мне секретное зелье? – спросил папа, когда голос совсем его покинул.
Я тут же поднялась с места – рецептура изготовления зелья слишком секретна, чтобы вводить в курс слуг.
Заварить крепкий зеленый чай. В отдельную емкость порезать целый лимон вместе с кожурой и засыпать его сахаром, много сахара! В половину веса лимона. Измять палочками так, чтобы сахар почти совсем растворился, и ненадолго оставить, чтобы вышло еще больше сока. Медленно залить лимонный сироп зеленым чаем, помешать и добавить ложку дикого меда для запаха.